Докажи мне

Но теперь чувственность по нервам не била, как совсем недавно, хотя они даже толковый свет не включили, так, подсветку. Но, наоборот, Олег казался очень погруженным в далекие мысли. И Даша с удивлением увидела, как он, открыв шкаф, отодвинул еще и заднюю стенку в одной из секций, обнаружив за той металлическую дверцу сейфа, вмонтированного в стену комнаты…

Глава 24

— Что именно? — попыталась понять, зачем он сюда пришел, когда у них столько вопросов и работы?

А Олег улыбнулся так, будто понял ее тревогу, до последней ноты уловил беспокойство, действительно захлестнувшее Дарью с головой.

— Когда речь о Львове зашла, я вспомнил, — перекладывая в сейфе какие-то папки и документы, отозвался Гутник. — Где-то тут было. Давно засунул. Полжизни вожу за собой, как мать умера, но вроде сюда прятал… — вообще для Даши непонятно, говорил Олег, продолжая разыскивать что-то.

И тут вытащил на свет божий… коробочку. Дарья с удивлением смотрела на старые, потрепанные бока. Ощущение такое, что ее из прошлого вытащили и потом опять забыли где-то. Светло-коричневая, деревянная, потертая, с какими-то вырезанными узорами, но и те почти стерлись за давностью.

— Что это? — так ничего и не поняв, повторила вопрос Даша.

Но, стоило признать, от тревог отвлеклась немного. Действительно интересно и любопытно стало. Да и относительно взвешенная позиция Олега помогала не поддаваться панике: он точно больше нее понимал сложности и нюансы ситуации, план составил и, если говорил, что можно чуть отвлечься, казалось, не было причин ему не поверить.

Кроме того, почему-то вид этой коробочки заставил ее замереть…

Нет, Даша точно ту впервые видела, но нечто в самом моменте, некое предощущение… Может, та самая интуиция, которая так часто определяла ее поступки и решения — все сжалось, скрутилось в груди странным, болезненно-сладким узлом.

— Забавно, на самом деле. Кучу лет не вспоминал даже. А сегодня… — раскалывал тем временем Олег. — Мне лет десять было, кажется, может, девять. Отца на Западную перевели как раз, мы года два во Львове жили потом. А это ж как раз после референдума было. Сама можешь представить экономическую ситуацию. Ноль стабильности, неопределенность у многих с работой… Куча блошиных рынков, каждый продавал все, что мог на всех тротуарах в центре, где хоть какие-то туристы ходили. В общем, как-то раз я на это наткнулся, шел домой после школы. То есть, ходил-то я там постоянно, но в тот день будто дернуло что-то, завис, разглядывая. И вот это нашел… — он постучал по деревянной стенке шкатулки. — А у меня денег свободных тогда не было, возраст не тот, тем более таких, — Олег рассказывал, продолжая задумчиво вертеть в руках коробочку, не открывая пока, а Даша от той почему-то глаз оторвать не могла.

Всматривалась, не понимая, что не так с этим футляром. Ну и Олега напряженно слушала.

— В общем, я домой рванул, до конца не осознавая, зачем мне это. Притащил мать, кажется, у меня было что-то вроде припадка, впервые в жизни, — Олег как-то смущенно хмыкнул, вообще, нетипично для себя, стрельнул в нее исподлобья внимательным взглядом. — Мать посмотрела… а бабка цену набивать начала, поняв, что зацепился клиент. В общем, мама мне сказала, что это глупости и попыталась домой отвести. А я уперся и все, отошел за угол ратуши, чтоб та бабка не видела, встал и заявил, что брошу школу и буду работу искать, чтоб денег заработать… Или что продам бинокль, который мне батя подарил накануне на День рождения… Короче, нашло на меня что-то конкретное. Мать была шокирована, не то чтоб со мной до этого были проблемы в плане каких-то покупок или подарков, мне чаще ничего не нужно было. Может, это ее и сломило. Купила она мне это. От бати мне тогда знатно влетело вечером, конечно. И бинокль… — он щелкнул языком, — да, забрали, раз не оценил. Отвечать за выбор учили, — он хмыкнул, явно с теплотой вспоминая. — Но я не расстроился, как ни странно, а ведь армейский бинокль, шикарный, ни у кого такого не было из ребят. Потом мама долго это хранила, пока я учился и мотался по командировкам. Потому как сам все эти годы не мог объяснить ни себе, ни ей, зачем оно мне нужно было. А теперь… Может, ты в курсе, ангел? — и Олег вдруг протянул ей эту коробочку. — У меня такое чувство, что твое оно…

Даша почему-то всем телом вздрогнула! Причем, сама для себя не могла эту реакцию объяснить. Ничего конкретного в голове, а в груди будто в спираль ее что-то закручивает, саму душу сворачивая, сжимая…

Дрожащими же руками дотронулась до шкатулки в его ладони, почему-то не решаясь открыть никак. И Олег, словно поняв, решительным щелчком откинул крышку…

** На обычной белой атласной подушечке, пожелтевшей от времени и кое-где покрытой странными пятнами, лежала золотая цепочка с кулоном в виде пера. Причем, не писчего, а такого… какого-то необычного. И сразу ощущение, что не штамповка. Нет, индивидуальная работа, старая.

Львов славится своими ювелирами…

Черт знает, откуда в ней эта мысль вспыхнула?! Только не могла сейчас на ней сосредоточиться.