Дохлокрай

И Семенычу явно нестыдно. А за что? Просто человек, не видевший жизни сложностей и считающий всех вокруг должными, получит свою долю унижения и боли. И? Полноте, оно полезно. Возможно, его дружки, казавшиеся внутри близнецами, начнут думать головой, а не чем-нибудь другим. Глядишь, упадёт процент изнасилований. Из-за которых каждый месяц в участки загребают бродяг и хулиганьё, закрывая глаза купюрами, которые вытаскивают из кожаных бумажников вот такие вот ухари.

О, неужели что-то интересное? Хм…

А вот сейчас он напрягся, следуя за невидимыми нитями, раскидываемыми Семенычем.

Девушка. Одетая нарочито безвкусно и вызывающе, стоявшая возле барной стойки. Что-то тянуло к ней сканнера, заставив уклониться от прощупывания улыбчивого отца небольшого семейства, у которого в голове давно созрел план по удобному уходу из семьи к молоденькой секретарше. И от гордо выпрямившегося солидного чиновника, наслаждающегося пирожным с вишенкой, а в голове рисующего забавные картинки с маленькой попкой десятилетней девочки, сидевшей справа от отца-изменщика. И от ее сестренки думающей только о своей школьной подружке и ее парне. Ну, любовный треугольник, с кем не бывает?

Семеныч положил руки на стол и задумчиво уставился на неё, нисколько не смущаясь того, что кто-нибудь может обратить на это внимания. И пригласил охотника, уже все понявшего. Итак, что у нас тут?.. Совсем свежее воспоминание:

Красный и приглушённый свет в кабинете, обитом шёлком. Она сама, совершенно другая: красивая, с буйной гривой волос, громко и хрипло дышащая. Из одежды: пояс с чулками. Со стеком в руке, презрительно смотрящая на жирную волосатую тушу, прикованную наручниками к кованой спинке кровати. Ну и что?

Клинок холодил поясницу. Рукоять привычно шероховато коснулась ладони. Да, мать твою, неужели вот так нагло?!

Она улыбнулась и подмигнула, призывно глядя ему в глаза. Оставалось только встать и пойти навстречу. Раз уж зовет, понимая: никуда не деться именно вот этому человечку. Да…

– Привет…

О-о-о, какой голос. Такой бархатный, с легкой хрипотцой, обещающей все-все и даже больше. Действительно, как же еще добывать пропитание?

Правило первое: стригой кормится не там, где живет.

Правило второе: стригой живет двумя жизнями.

Правило третье: стригой всегда настороже.

Все верно, да. Если только не зарываться, не быть настоящим, старым стригоем. И понимать: кто, в конце концов, придет по твою душу. А эти, что любитель ковыряться в чужих мозгах, что супер-оперативница, проворонили под носом такое вот чудо. Или?..

– Я Влада.

Да ладно? Какие интересные имена выбирают современные упыри.

Он не представился. Сел за стул рядом, попросил воды. И взял ее ладонь в свою. Крепко, не вырваться. И совершенно не увидел страха в глазах. Только любопытство.

– Я знаю, кто ты.

Даже так?

– И кто?

Женщина, на глазах чуть поменявшись, улыбнулась. Сверкнула клыками, тут же спрятав их в челюсти. А вот теперь он поверил.

– Старшие назначили тебе встречу.

– И?

– Я хочу договориться раньше.

– О чем?

Стригой снова улыбнулась. У нее получалось так хорошо… Этого не отнять.

Легкий флёр флирта. Легкое касание сознания. Легкий намек. Блеск шальных глаз, полуулыбка, едва задравшаяся юбка, открывающая колено и чуть-чуть само бедро. Именно так, крайне просто, она находила себе еженедельную пищу. Никто и не пытался связать тоненькую красивую девушку, стоящую на самой границе с молодой женщиной, и исчезновения людей. Даже сейчас, не захоти показать недавнюю удачную охоту, могли и не обнаружить.

– Мне не хочется жить здесь вне безопасности и покоя.

– Предложение?

– Есть… Есть место, там спят коконы.

– Старшие расскажут. А услуги, которую хочешь, не будет. Кровопийцам не место среди живых.

Стригой закусила тонкую светлую губу. Взглянула с… жалостью, как на глупого ребенка.

– Старшие не покажут всего. Им не надо вашей помощи во всем. Мрак дает силу не только своим детям. А живые… Их много. Я не пложу себе подобных. Мне нравится одиночество.

Он помолчал. Почему-то казалось, что стригой не врет.

– Где мне тебя найти?

Квадратный листок для записей нашелся у бармена. Вместе с ручкой. Адрес и телефон легли в память сами собой. А листок сгорел в пепельнице.

– Я знаю, тебе можно доверять. – женщина с темными алчными глазами встала. – И знаю не только это.

– Завтра вечером. Зайду до сумерек.

– Конечно, до сумерек. Квартиру увидишь сразу.

Он вернулся к своим.

Маша нахмурилась:

– Это что такое сейчас произошло?

– Переговоры. Нам не пора?

– Пора… – крякнул Семеныч. – Переговоры… Ничего не хочешь рассказать?

– Нечего пока рассказывать. Только догадки и намеки. Да и…

– Меньше знаешь, лучше спишь?

Он не ответил. Зачем, когда все и всё понимают?

Смеркалось. Фонтан чуть светился и пел невдалеке. Еще немного дождя даже и не намечалось. Троица перешла проезжую часть, помахав лениво катящимся запоздавшим автомобилям. Зашуршала мокрая листва. Пахнуло рекой, темной лентой плывущей за ограждениями. Высился черным истуканом князь, держащий хоругвь.