Вероятно, дверь сняли полицмейстеры, когда производили арест и изымали необходимое для дела.
72
Предположительно, этот ключ должен был подходить к одной из двух соседних квартир. Доступ к средней мало, что бы ему дало, поэтому Ян сразу же попробовал открыть ближайшую, крайнюю в тамбуре дверь.
Ключ вошёл туго, отчего заставил немного поволноваться, но в итоге легко провернулся в два оборота. Дверь со скрипом отворилась.
73
В квартире, что располагалась ближе к площадке в правом крыле, проживал и принимал граждан ходатай с нечитаемой во тьме фамилией, но с отчётливо отблёскивавшим «№16». Сироткин крайне обрадовался тому, что не пришлось высматривать номер квартиры в полумраке, и при этом поймал себя на мысли, какой же странной вещи он сейчас радуется.
74
Ловким движением руки старик подхватил верхние две карты, одну сместил чуть в сторону и вскрыл: валет, дама. Восторг старика и равнодушие Ванютки после тройки таких попыток сменились общим переживанием: оба вошли в азарт.
Каждый раз, как сбоку проглядывался похожий узор, та же масть, какая-нибудь восьмёрка, то Сироткин преисполнялся уверенностью, что выпадает тройка. Они вдвоём не знали радоваться или нет.
Полный серьёзности старик зацепил очередные две карты, сместил одну и вскрыл: тройка, туз.
–Кажется, я выиграл, – сорвалось с уст Ванютки.
–Именно так-с, – печально ответил Штосс.
75
Парадная ничем не отличалась от той, в которой Ян находился ранее. Его посетило неприятное чувство дежавю. Единственное различие заключалось в том, что на этот раз он не знал, куда именно ему нужно попасть. Определённо, любая крайняя квартира слева, в которую он сможет проникнуть, его устроит.
76
Сироткину всё ещё требовалось попасть каким-то образом в квартиру номер одиннадцать на втором этаже.
77
Красивая обрамлённая дверь из светлого дерева сливалась со светло-бежевой стеной. На двери висела затёртая табличка «Штосс». Иван вспомнил указатель внизу: похоже, это десятая квартира.
Не понимая, что делать дальше, куда идти, Сироткин твёрдо постучал по двери. Стук раздался эхом по всей парадной, – так и растворился в пространстве. Иван постучал вновь и добавил свои голосом, делая его ниже, чем обычно:
–Эй! Есть кто дома? Прошу прощения! Не могли бы вы мне помочь?
Его слова угасали в пустоте, словно заглушались самим домом. В ответ звучала только тишина: никакого шороха, скрипов, кашля или чего угодно, говорящего о присутствии в доме кого-нибудь, кроме самого Сироткина.
Задумавшись, Ванютка опустил голову вниз и заметил клочок бумаги, застрявший в щели дверного проёма. От чувства растерянности и кажущейся безысходности положения он сел на корточки и попытался зацепить листик и вытащить его оттуда. Задача оказалась непростой: кто-то явно пытался это сделать до него. И всё же некоторые выступы позволяли подцепить ногтями и тянуть на себя. Ванютка расшевелил клочок бумаги, приподнял его выше, где щель казалась более широкой, а затем аккуратно вынул его наружу.
Клочок бумаги представлял собой отрывок записки. На клочке сохранилась две трети последней строки, которую Иван смог прочесть без труда:
78
Пустой и окутанный в кромешную тьму первый этаж не давал никаких надежд на присутствие здесь кого-либо, кроме Яна.
79
Яну придётся искать другой путь, который бы позволил перебраться на другую сторону этих высоких замкнутых в кольцо домов. Он вспомнил, что здание с парадной №3 примыкает к двум домам, в которых, возможно, есть проход.
80
Здесь не было больше ничего интересного. Нужно искать другой путь.
81
–Вы можете что-нибудь ещё рассказать про моего отца?
Штосс задумался, погладил себя на затылке, откинулся на спинку кресла и ответил так: