Доклад о вероятности Эй

Этой активности рта аккомпанировала и голова, что выражалось главным образом в ритмическом покачивании, причем можно было заметить связь между покачиваниями и движением губ. Волосы же покачивались не совсем ритмично. Спереди они были аккуратно разделены на две части, образуя центральный пробор, а затем уходили назад, очевидно, там их удерживало какое-нибудь устройство, свободные же концы были собраны в пучок и без особых забот (а может, впопыхах) подняты к макушке и заколоты прямо поверх пробора маленькой металлической заколкой; и вот эти-то волосы и покачивались не ритмично, но как волны. Они казались золотисто-каштановыми: темные, скорее каштановые, на макушке, и светлые, почти золотые, на концах. С правой стороны, вдоль шеи женщины играл золотистый завиток, попадавший в такт с шевелением губ и движениями головы. Глаза были открыты гораздо шире, чем раньше, так что веки уже не нависали всей тяжестью, а освещенная радужка стала густо-золотистого цвета.

Домоладосса записал на полях доклада: «Она пела».

Он хотел добавить: «Она была счастлива», но это означало бы слишком смелую интерпретацию.

Он перестал дышать, упоенный думами о счастье этой иномирной женщины, счастье, которое так беспристрастно, казалось, вырастало из доклада как неопровержимый факт. Он подумал, что часть доклада, которую он только что прочитал, предельно эротична, и ему вдруг стало интересно, как воспримет это губернатор.

Он снова погрузился в доклад.

Жена мистера Мери резко отвернулась от окна. Она пошла по кухне, двигаясь параллельно раковине. Ее голова была теперь немного приподнята, а черты лица снова стали неразличимы в слабом свете кухни, но рот продолжал открываться и закрываться — об этом свидетельствовали движения мышц шеи и пританцовывание подбородка, хотя эти детали не бросались в глаза, поскольку женщина двигалась не совсем ровно: иногда она притоптывала ногой так, что ее плечи то подымались, то опускались. В то же время она разводила руки в стороны, поднимая их почти на высоту плеч, поигрывая ими, — казалось, волна пробегала от одной кисти до другой, однако полотенца из правой руки женщина не выпускала. Один раз она даже повернулась на триста шестьдесят градусов по часовой стрелке, продолжая играть руками. Когда она снова пошла по кухне все в том же направлении, параллельно раковине, ее фигура проплыла мимо открытой створки кухонного окна и затем скрылась из виду.

Эс опустил телескоп. Теперь он смотрел через грязное окно, разделенное на девять частей. Некоторые из них уже обработали пауки, затянувшие их своими паутинками, однако он все-таки пытался разглядеть дом, стоявший в тридцати пяти метрах от каретного сарая. Эс, напрягаясь, видел нижнее окно слева — окно кухни — и его правую открытую створку. Он поморгал, давая глазу отдохнуть, потер переносицу большим и указательным пальцем. И снова увидел, как в кухне кто-то двигается.

Подняв телескоп к правому глазу, Эс закрыл левый. Он держал свой инструмент около зрачка правой рукой, а левая обхватывала его в другом месте, там, где большая из трех трубок была обернута в кожу; в результате обе руки оказались согнуты в локтях и левый локоть стоял на небольшом выступе кирпичной кладки, окружавшем круглое окно. Однако, несмотря на такую опору, телескоп немного подрагивал в руках, проплывая над клумбами аспарагусов, землей и путаной картинкой ростков лаванды, кустов бирючины, каменных и гравийных дорожек и травы. Узор из вертикальных и горизонтальных линий кирпичной стены ушел вниз, и наконец показалась открытая створка кухонного окна.

Женщину было видно очень плохо, потому что она стояла довольно далеко от окна и к тому же спиной к нему. Белого полотенца в руках не было. Об этом можно было судить по тому, как она держала кисти рук — за спиной, и, собственно, они были видны наблюдателю. Края ладоней и пальцев казались более розовыми, чем кожа рук. Женщина, судя по движениям, развязывала завязки фартука, наконец она покончила с ними, и кисти вместе с развязанными завязками скользнули к плечам, затем они подхватили лямку передника, охватывавшую шею, подняли ее и пронесли над головой, после этого фартук исчез из поля зрения наблюдателя.

Телескоп и, собственно, взгляд Эс заскользили по пространству кухни, открытому благодаря распахнутой створке окна для обозрения. Но рассмотреть можно было только лишь один из углов стола и тень, отбрасываемую этим углом. Телескоп подрагивал. Спустя мгновение он заскользил в сторону от окна, вправо, остановился на задней двери с квадратом зеленого бутылочного стекла, снова заскользил вправо, заглянул в окно на первом этаже, расположенное симметрично кухонному и выходившее из столовой, затем поплыл по узору кирпичной кладки из горизонтальных и вертикальных линий вверх к окнам второго этажа: первое из трех окон выходило из ванной комнаты, центральное — из спальной для гостей и следующее — также из спальной для гостей; ни в одном из окон Эс никого не увидел. Телескоп скользнул по стене наискосок, и наблюдатель уже в который раз отодвинул его от глаза.