Доклад о вероятности Эй

Не дойдя до лампы, Эс повернул назад к маленькой дверце; скользнул внутрь, не тратя ни минуты, и пошел к задней стене угрюмого, старого каретного сарая, оставляя брошенные и сломанные вещи с левой от себя стороны. У задней стены находилась крепкая деревянная лестница, ведущая в верхнюю комнату. Эс взлетел по ступенькам наверх, закрыл дверцей лаз. Наклонив голову, он пошел к передней стене, избегая столкновений со стропилами, шедшими от стены к стене, и оставляя слева от себя старую печку с крышкой, покрытой железными буквами надписи «Стентория 1888» (эти буквы занимали почти всю поверхность крышки), а справа гамак, подвешенный к двум балкам.

Круглое окно, разделенное двумя горизонтальными и двумя вертикальными планками на девять частей, так что в центре оказывалось квадратное стеклышко, было сделано в передней стене старого кирпичного здания. Встав на колени, Эс прижался к кирпичной кладке с правой стороны окна. И, протянув руку к тому месту, где в кладке была впадина, достал оттуда сложенный телескоп не более пятнадцати сантиметров в длину, затянутый в кожу. Кожа потерлась и стала мягкой. Потянув за концы телескопа, Эс выдвинул три бронзовые трубки. В самой маленькой из них находился окуляр. Направив телескоп так, чтобы он смотрел наружу через маленькое боковое стекло круглого окна, он приблизил правый глаз к окуляру.

Передвинув левую руку, державшую телескоп возле кожи, которой была обернута самая толстая трубка, Эс направил свой инструмент в сторону особняка. Появилась кирпичная кладка, красная и расплывчатая. После легкого нажатия на один из концов зрительной трубы резкость увеличилась и стали видны прямоугольные кирпичи, окруженные не совсем ровными вертикальными и горизонтальными линиями цемента. Телескоп перемещался по кладке, пока из темноты, ограниченной трубками инструмента, не выплыло длинное окно столовой.

Стал виден угол стола, покрытый белой скатертью; в поле зрения оказались и предметы, лежавшие на ней. Свет заливал пространство столовой, проникая в нее не только через это окно, но и через другое, невидимое, скрытое углом и расположенное на юго-восточной стороне особняка. Благодаря хорошему освещению можно было определить, что длинные зеленые шторы, висевшие по обеим сторонам французского окна, которое, как дверь, может быть открыто прямо в сад, дрожат. Можно было также увидеть в нижней части левой из двух этих штор ботинок и часть ноги, покрытой темной тканью брюк, в средней части — плечо в пиджаке того же цвета, а над плечом, возможно, нахмурившуюся, левую половину лица. Телескоп задрожал. Соответственно разобраться в деталях стало сложнее, но казалось, что видны еще и пальцы — слабые полоски цвета человеческой кожи, — державшие штору на уровне плеча.

Движения телескопа стали хаотическими, он, не управляемый никем, пробежал по дуге вверх — короткий взгляд в окно ванной комнаты — и вниз к траве перед высокими окнами столовой. Левая рука, державшая портьеру, не шелохнулась.

Опустив телескоп, Эс оперся локтем левой руки на кирпичный выступ под круглым окном, а запястьем уперся в кладку сбоку от окна. Он прижал правый глаз плотнее к окуляру оптического инструмента, и как раз вовремя; для того чтобы заметить, что в столовой происходят изменения. Левая рука не сжимала больше штору. И та спокойно вернулась к исходному положению. Больше никакого движения в столовой не наблюдалось.

Эс отодвинул телескоп от глаза и положил его на пол прямо под круглое окно, так что тот почти касался стены.

— Ну, Ви, если это ты рассказала ему...

Эс поднялся с коленей. Отряхнул брюки, чуть приспустил их до нормального положения. Следя за тем, чтобы его тело не было заметно, он осторожно посмотрел в боковую часть круглого окна на особняк.

— Не знаю, что и делать...