Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года

— А вы знаете, господин Ткаченко, когда были построены эти ворота?

— Понятия не имею!

— Плохо, свою историю надо знать! Эти ворота были построены в XIX веке. А в центре острова с XVII века находилась царская резиденция — деревянный дворец, кажется, он потом сгорел или был сломан. Но самое интересное место здесь — это Мостовая башня.

— Как вы говорите — Мостовая?

— Да, она стояла рядом с мостом. Поэтому и Мостовая. Построена в 1674 году!

— Вы, господин Харрис, знаете такие вещи, про которые я даже не слышал!

— Это издержки вашего советского образования. Большевики не хотели знать ничего про времена царей. К сожалению, у нас в Вашингтоне таких памятников нет… Москва — город выдающихся архитектурных сооружений.

СВИДЕТЕЛЬСТВО: «Американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой… Руководство ЦРУ планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам занять административные должности в аппарате управления…» (Из книги Р. С. Красильникова, до 1991 года — начальника «американского» отдела КГБ СССР. «Призраки с улицы Чайковского». Москва, 1999 год).

За разговорами они незаметно прошли через внутренний двор, затем через восточные ворота к Покровскому собору, темно-серые купола которого господствовали над окружающей местностью, и распрощались радом с чугунной аркой. Американец отправился к своей автомашине, оставленной неподалеку от станции метро «Измайловский парк», а Михаил Юрьевич прошествовал к Мостовой башне, посрамленный Харрисом в незнании достопримечательностей Москвы. Ни тот ни другой не обратили внимания на парня и девушку, которые стояли, обнявшись, у перил плотины. Как только дипломат и его собеседник исчезли из виду, они помахали друг другу рукой и разошлись в разные стороны. Несмотря на исключительные трудности, выпавшие на долю органов безопасности в начале 1990-х годов, российские контрразведчики продолжали решать оперативно-служебные задачи, надеясь, что их работа поможет защитил" государство от наглого враждебного вмешательства, как это происходило на протяжении всей предшествующей истории нашей страны.

3 июля 1993 года, суббота, день

Москва. Кремль. 1-й корпус, второй этаж.

Кабинет руководителя Администрации Президента

В приемной руководителя Администрации Президента было непривычно пусто. Была суббота, но для многих сотрудников администрации это был рабочий день. По всей видимости, Филатов собирался на какое-то совещание и никого не принимал. Никого, кроме Орлова, которому он назначил встречу именно на это время.

Сотрудник Главного управления охраны, именовавшийся «прикрепленным», светловолосый парень с открытым лицом, оторвался от чтения книги и приветливо кивнул Андрею, затем подошел, пожал руку. Одна из секретарей Филатова, миловидная женщина средних лет, сосредоточенно стучала по клавиатуре, поглядывая на экран монитора. Завидев Андрея, она улыбнулась:

— Андрей Петрович, Сергей Александрович говорит по телефону. Подождите, он сейчас вас примет!

Орлов присел за стол, взял в руки яркий журнал, которых было на нем немало, положил перед собой палку с документами.

Вдруг «прикрепленный» слегка встрепенулся, на мгновение прижал руку к уху, затем, что-то шепнув секретарше, встал. Буквально через минуту дверь распахнулась и в приемную вошел… Президент. Его сопровождал только охранник, который держался чуть поодаль. Ельцин окинул взглядом кабинет, слегка кивнул Андрею и прошел прямо в кабинет Филатова. Охранник же подошел к «прикрепленному» Филатова, они обменялись рукопожатием и стали о чем-то разговаривать в полголоса.

Минут через десять Президент вышел из кабинета. Выглядел он явно раздосадованным. Ни на кого не гладя, он быстро, твердо ступая но ковру, проследовал к двери. Эго удивительно, но охранник успел распахнуть дверь приемной и выйти в коридор за секунду до своего шефа. «Вот это — высший пилотаж!» — подумал Орлов.

Филатов встретил Орлова фразой, которая могла отбить у него всякое желание не только докладывать какие-то острые проблемы, но и вообще всякую охоту работать дольше. Сказал он ее без всякой улыбки и выглядел довольно хмурым:

— От вас у меня портится настроение. Вы у меня ассоциируетесь с неприятностями.