Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года

— Я был в Белом доме, на Лубянке, и в городе, в «горячих точках», в том числе на Калининском проспекте у подземного туннеля! А где был ты, на даче? — Орлов ехидно улыбнулся.

— Нет, я 19 и 20 августа ходил в Белый дом, где познакомился с Иваненко. Он сидел в кабинете Бурбулиса…

— Ничего себе! Я ведь тоже там был! Почему мы с тобой еще тогда не встретились? — На лице Андрея было заметно удивление.

— Так вот, Иваненко сидел на подоконнике и курил. Я ему тоща сказал, что принес письмо от депутата Верховного Совета Алксписа, которому я помогал на общественных началах. Мне было понято, что путч этот продлится три-четыре дня, в крайнем случае, десять, не более. Я объяснял это Алкспинсу и боялся, чтобы его потом не посадили. Это была авантюра! Ельцин знал, что будет путч, Горбачев тоже знал, что будет путч!

ВОСПОМИНАНИЯ: «Я подошел к Иваненко и передал ему заявление Алксписа, в котором говорилось, что он, Алкспис, поддерживает решительные действия, направленные на сохранение Советского Союза. Но вместе с тем, было сказано в заявлении, он считает, что эти действия должны быть строго законны. Поэтому он предлагает свое участие в предотвращении кровопролития. Иваненко прочитал это заявление, ухмыльнулся, покуривая на подоконнике, и сказал: „Унас контакты уже есть. Участие Алксписа здесь ни к чему!“» (Из воспоминаний П.А. Русских, в 1992–1994 годах — специалиста-эксперта Государственно-правового управления Администрации Президента).

— Представляешь, потом меня заподозрили в том, что я был участником путча, начали таскать на допросы! Я, наоборот; был против путча… Я был против всего нечестного, что тоща делалось. А делалось нечестное с обеих сторон!

— Ладно, Паша, скажи лучше, что было дальше там, на дорого под Владикавказом!

— Они немного не доехали до места. Их обстреляли из двух стволов — пулемета Калашникова 7,62 и из автомата 5,45. Одна машина, это была «Волга», упала с обрыва и лежала в речке. За рулем был «альфист»… Он остался жив. А Поляничко и генерал, который с ним был, погибли. Я взял у раненого охранника автомат, вскочил на БТР, и мы организовали преследование. Но это было пустое! Уже темнело. Так я нечаянно остался в живых! — закончил свой рассказ Павел Русских.

— Да-a, Паша, слава Богу, что так получилось. А то с кем я буду предпринимать очередную авантюру?!

— Что, есть предпосылки?

— А ты не видишь! Вся эта катавасия между Президентом и Верховным Советом сама не рассосется! Что-то будет!

— Очередной путч?

— Кто его знает! Но все буквально дышит приближением… — Орлов замялся, не находя подходящего слова.

— Смерча! Нет, лучше — торнадо!

— А что это такое?

— Это такой ураган, который сметает все на своем пути. В виде хобота, который спускается к земле из облаков.

— Ну и картину ты нарисовал! Не приведи господь!

— И хобот этот пройдет но Москве, можешь не сомневаться! — совершенно серьезно сказал Паша. Но, увидев сосредоточенное лицо Андрея, который, наверное, уже представил эту страшную картину, засмеялся своим дурацким смехом.

На этом они расстались, еще не догадываясь, как скоро ураган придет в столицу, стремительно захватит, завертит их своим потоком, ставя перед очередным выбором, как поступить, чтобы не уронить честь и достоинство.

19 сентября 1993 года, воскресенье, вечер

Москва. Лубянка. Министерство безопасности.

Кабинет министра безопасности

Генерал-полковник Голушко, всего лишь два месяца назад назначенный исполняющим обязанности министра безопасности после освобождения Баранникова, а со вчерашнего дня вступивший в должность министра, один за другим читал переданные ему помощником документы, сложенные стопкой на столе. За долгие годы службы на руководящих должностях он привык самым тщательным образом прочитывать каждый документ, прежде чем подписать или завизировать его. Нет, это объяснялось не недоверием к подчиненным, которые могли упустить что-то важное ниш, наоборот; включить в текст лишнюю информацию. Скорее всего, это была привычка вникать в каждое дело, за которое он нес ответственность. Но теперь, как министр безопасности, он отвечал за все в этом ведомстве и уже вряд ли физически мог бы пропускать через себя вес без исключения документы.