Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года

После ухода Орлова прошел уже целый час. Филатов успел принять начальника Управления кадров Румянцева, начальника Государственно-правового управления, трех сотрудников из группы экспертов Президента, но тяжелое чувство тревоги не отпускало его. Обсуждая со своими подчиненными, каким образом можно было бы обуздать стремление Верховного Совета во главе с Хасбулатовым усилить свою власть в стране и в конечном счете устранить от нее Президента, Сергей Александрович не мог отделаться от смутного чувства опасности, которое возникло у него после разговора с Орловым. У Филатова все больше и больше появлялось ощущение приближающегося скандала, который, безусловно, мог быть использован противниками Ельцина как дополнительный козырь против Президента и враз положить конец политической карьере руководителя его администрации.

Что же делать? Ждать, пока наверху грянет гром, и Борис Николаевич в свойственной ему манере резко спросит: «Ну чего там у вас еще?» и при первых же словах объяснений бросит трубку. А потом жди, уволят тебя сразу или через некоторое время. Или дадут понять, что твое пребывание здесь нежелательно, и ты сам должен принять уже всем очевидное решение, как человек, не оправдавший высокое доверие начальства. Ведь предлагал же ему еще совсем недавно Хасбулатов «уйти по добру» из Верховного Совета!

Филатов прекрасно понимал, что в условиях, когда он только начинает завоевывать позиции в ближайшем окружении Ельцина, когда еще остается много желающих не допустить его в число самых доверенных лиц Президента, любая оплошность может стать причиной отставки. Он только начал налаживать отношения с помощниками Ельцина, преодолевая их недоверие и вполне понятную осторожность. У него начали складываться неплохие отношения с Баранниковым, за которым стояла вся мощь системы государственной безопасности, с целым рядом других людей, оказывающих сильное влияние на Президента.

Сейчас, пока Филатов не «окреп» и ему еще не удалось стать «правой рукой» Президента, нельзя было допустить даже самого малого промаха. И то он уже успел получить нагоняй от шефа за то, что не сумел предупредить выступление Скокова на заседании Верховного Совета, в котором тот резко критиковал телевизионное обращение Ельцина к народу. А пару недель назад Борис Николаевич отчитал его за то, что он, проработав уже больше месяца, не удосужился заняться кадрами и «вычистить партноменклатуру» из администрации. «Там у вас окопалось много партаппаратчиков. Сделайте все, чтобы даже их духу не было!» — таково было указание главы государства. Именно тоща Сергей Александрович задумал найти человека, который помог бы ему в решении и этой задачи. Но, найдя его, не рискнул сразу сформулировать главную цель, решив присмотреться к Орлову и убедиться в его полной надежности и лояльности.

И вот на тебе! В Администрации Президента, главы демократического государства, какие-то проходимцы печатают документы для фашистских молодчиков! Это же будет как гром среди ясного неба! Вот порадуются Руцкой с Хасбулатовым! Завопят коммунисты, указывая на Кремль: дескать, вот вам липшее подтверждение, что это — «антинародный режим», который не гнушается альянсом с нацистами!

Вот тут-то все и обвинят Филатова, что он «нс досмотрел», «не смог упредить», и вообще является плохим организатором и никчемным человеком. Ведь сказал же Хасбулатов Ельцину, когда тот сообщил председателю Верховного Совета, что забирает Сергея Александровича к себе: «Подведет он вас, Борис Николаевич! Подведет!» Вот уж порадуются некоторые! Не успел поглубже сесть в кресло — и тут же слетел с него! Тем, кто вокруг Ельцина, это только на руку — одним конкурентом меньше!

«Нет! — думал Филатов. — Надо что-то предпринять! Надо как-то упредить эту мерзкую информацию, пока она сама, минуя меня, не достигла ушей Бориса Николаевича».

Вызвав секретаря, Филатов отменил пару ближайших встреч, строго запретил пускать кого бы то ни было к себе в кабинет и соединять с кем-либо по телефону. «Вертушка», АТС-1 и ВЧ [52]были переведены на секретаря, и у него оставались только линии прямой связи с Президентом да с некоторыми другими высшими должностными лицами государства.

«А если Василий, узнав от Орлова об известном факте, позвонит Президенту и скажет, что во всем виноват не он сам, а Филатов, который не обеспечил должный порядок в администрации, не оградил се от всяких там преступных элементов… Что тогда? Придется оправдываться, говорить, что руки не дошли, что сил пока нет, что опереться пока не на кого… На чьей стороне будет Борис Николаевич? Конечно, на его, Василия Степановича, стороне. Кто для Ельцина Филатов? Всего лишь удобная фигура, чтобы закрыть образовавшуюся кадровую брешь после ухода Нетрова с поста руководителя администрации. А Василий Степанович — друг и товарищ, с которым можно посоветоваться, покалякать о том, о сем, вспоминая эпизоды свердловской жизни, да и опрокинуть рюмашку-другую… Что же делать? Что же делать?»