Доколе длится свет

Они прошли под навесом и вновь вынырнули на свет там, где были развешаны длинные гирлянды листьев, сушившихся на солнце. Тонкого обоняния Дайдры коснулся слабый, почти неуловимый, витавший в воздухе аромат.

Уолтерс повел их к другим навесам, под которыми табак, иссушенный поцелуями солнца до бледно-желтого цвета, подвергался дальнейшей обработке. Здесь казалось темней из-за висевших над головою коричневых кип, готовых рассыпаться в пыль при всяком неловком прикосновении. Запах был сильнее, он почти подавлял все иные ощущения, как почудилось Дайдре, и внезапно ею овладел неведомый страх, безотчетный ужас, заставивший ее вырваться из этого пугающего, напитанного запахом мрака на солнечный свет. Кроузер заметил ее бледность.

– Что случилось, дорогая, тебе нехорошо? Вероятно, это солнце. Может, тебе не стоит ходить с нами по плантациям, а?

Уолтерс засуетился. Лучше бы миссис Кроузер вернуться в дом и отдохнуть. Он окликнул стоявшего неподалеку человека.

– Мистер Арден – миссис Кроузер. Миссис Кроузер немного утомилась от зноя, Арден. Вы не проводите ее в дом?

Ее минутное головокружение уже проходило. Дайдра шла рядом с Арденом. Она едва ли даже успела взглянуть на него.

– Дайдра!

Ее сердце глухо стукнуло и словно остановилось. Только один человек умел так произносить ее имя, с чуть заметным ударением на первом слоге, отчего оно звучало как ласка.

Она повернулась и впилась взглядом в стоявшего рядом мужчину. Его лицо было почти черно от загара, он ходил прихрамывая, и на щеке, обращенной к ней, виднелся длинный, уродующий его лицо шрам. Но она узнала его.

– Тим!

Они, как ей показалось, целую вечность молча, с дрожью смотрели друг на друга, потом, невесть как и почему, очутились друг у друга в объятиях. Время для них обратилось вспять. Наконец они оторвались друг от друга, и Дайдра, сама сознавая, как глупо звучит ее вопрос, произнесла:

– Значит, ты не умер?

– Нет, должно быть, со мною спутали какого-то другого беднягу. Я был сильно контужен, но очнулся, и мне удалось заползти в кусты. После того в течение нескольких месяцев я не соображал, что происходит, но меня выходило одно дружественное племя, и в конце концов я вновь обрел разум, и мне удалось вернуться в цивилизованный мир. – Он чуть помедлил. – Я узнал, что ты уже полгода как вышла замуж.

– О, Тим, пойми, пожалуйста, пойми меня! – воскликнула Дайдра. – Это было так ужасно, мое одиночество – и бедность. Рядом с тобой бедность не страшила меня, но, оказавшись одна, я была не в силах вынести этого убожества.

– Все правильно, Дайдра, я понял. Я помню, как тебя всегда тянуло к денежным мешкам. Однажды я отвоевал тебя у них, но во второй раз у меня уже не хватило на это мужества. Ты же видишь, я стал совершенной развалиной и едва могу ходить без костыля, к тому же этот шрам…

Она пылко перебила его:

– Ты думаешь, для меня это имело бы значение?

– Нет, знаю, что не имело бы. Я был глупцом. Но, видишь ли, некоторым женщинам трудно бывает с этим мириться. Я решил, что мне надо взглянуть на тебя. Если я увижу, что ты счастлива, если пойму, что тебе хорошо с Кроузером, что ж, тогда я останусь умершим. Мне удалось тебя увидеть. Ты садилась в большой автомобиль. На тебе были какие-то чудесные темные меха – я никогда бы не смог подарить тебе такие, даже если бы стер себе работой руки до костей, – и ты выглядела вполне счастливой. Во мне уже не осталось тех сил и мужества, той веры в себя, какие были у меня до войны. Я видел себя, искалеченного и бесполезного, едва способного заработать на хлеб для нас обоих, а ты казалась такой красивой, Дайдра, королевой среди всех женщин, достойной купаться в мехах и драгоценностях, в прелестных нарядах, – во всей той роскоши, которую мог дать тебе Кроузер. Это и… Да, та боль, которую я испытал, увидев вас вместе, заставила меня принять решение. Все считали меня погибшим. Таковым я и должен был оставаться.

– Боль! – тихо повторила Дайдра.

– Да, будь оно все проклято, Дайдра, это причиняет боль! Я вовсе не виню тебя. Нисколько. Но это больно.

Они оба умолкли. Потом Тим повернул к себе ее лицо и поцеловал с какой-то новой нежностью.

– Но теперь все уже позади, родная. Осталось решить, как нам сказать обо всем Кроузеру.

– О! – Она неожиданно отпрянула. – Я не думала… – Она осеклась, заметив, что Кроузер вместе с управляющим появились из-за поворота дорожки. Поспешно отвернувшись, она шепнула: – Ничего не делай пока. Предоставь это мне. Я должна его подготовить. Где мы сможем встретиться завтра?

Ньюджент на минуту задумался.

– Я мог бы приехать в Булавайо. Как насчет кафе рядом со Стэндард Банком? В три часа там будет совершенно пусто.

Дайдра коротко кивнула в знак согласия и, повернувшись спиной к нему, пошла навстречу приближавшимся мужчинам. Тим Ньюджент, слегка нахмурившись, смотрел ей вслед. Что-то в ее поведении смутило его.