Докричаться до мира

– Лит, – поднялся на затекшие ноги сидящий с краю, совсем мальчишка, и это имя почему-то больно ударило Нику, Третий был уверен. – На десятом сейчас пусто, и на девятом, похоже, почти также. Пара наших… родичей и три старых волвека, они за лесом присматривают. Сервисный лифт безопасен, если ехать сразу на десятый. Он ведет в комнату дежурных инженеров.

– Йялл! – она не стала продолжать, да и не было смысла.

Третий кивнул, подставил плечо под слабую руку своего нового провожатого, голодного малыша-айри, и рыкнул Нимару: следуй за мной. Вниз они добрались без приключений, если не считать очередного испуга пары инженеров при виде улыбчивого щенка весом в восемьдесят килограммов. Сервисные слаги стали безопасными уже через пару минут, но айри не рискнули гарантировать полноту контроля над боевыми. Любой хозяин мог приказать им напрямую. Йялл кивнул. Он видел своим сознанием, что дети уже движутся вверх, что уровни до шестого снизу фактически пусты. Сказал об этом айри, и вместе они решили подниматься и постепенно осматривать помещения и блокировать умершие отсеки Гнезда. Лестницу за лестницей, шахту за шахтой, лифт за лифтом. Дело длинное, но необходимое. В гибнущем куполе не должны остаться потерявшиеся волвеки или уцелевшие хозяева.

Йялл шел и думал о Сидде.

Дома он заготовил для жены несколько платьев, уговорив Нику их сделать по сохранившимся в памяти картинкам из первой жизни Сидды. Она часто думала про то, что была бы очень симпатичной в голубом с вышивкой. Такого у нее никогда не было, но перед мысленным взором оно часто мелькало, и Йялл подсмотрел. Теперь будет. И бусы. Замечательная женская глупость – стараться стать еще красивее для него. Скоро он вернется на корабль, разберется с неотложными делами, отыщет ее в больничном блоке и отнесет домой.

И сына найдет. У них все теперь будет замечательно.

Хьёртт, ночь с 26 на 27 марта, штурм купола

Ника

Будь трижды неладно чутье снави, когда оно вещает беду.

Вечером, перед штурмом купола, все предательски валилось из рук, Эл сочувственно посмеивался, утешал. Еще час – и мы двинемся в Гнездо. Ничего отменить невозможно, будь я хоть десять раз одаренная снавь второго посвящения и с самым мерзким, отчетливым и обоснованным предчувствием неминуемой беды. Оно жило во мне давно, пожалуй, со дня первого сеанса связи и построения плана штурма. А сегодня переросло в настойчивый марш ледяных игл по спине – то вверх, то вниз, без передышки и все острее.

Я попыталась осторожно выяснить настроение Лайла, чутью которого доверяла, как своему. Он уверен в успехе. Рила? То же самое, и вполне достоверно, я в таких вещах разбираюсь. Собственно, остаются два варианта, не исключающие друг друга – либо беда минует нас чудом, либо она адресована не всем, а только мне и тем, кто мне дорог. Уж лучше мне, но из-за себя я едва ли так стала бы убиваться.

Мы уже оделись, проверили оружие и сидели в одном из транспортов, в том, который предстоит вести Элу. Я глупо вцепилась в его руку и жалко, монотонно, без надежды на успех, просила остаться в корабле. Он сочувствовал, ругался, уговаривал прекратить истерику, обещал быть осторожным и даже самым пугливым-трусливым айри в куполе, клялся не отходить от Йялла, такого большого и сильного, что все враги от страха разбегутся сами. Эл был, как обычно, совершенно спокоен и собран. Вернется завтра домой – придушу его за это свойство айри! Путь только вернется.

Дед спустился и принялся проверять свой транспорт, от ворот ангара на него смотрела Яли, не решаясь подойти ближе, и в ее глазах я читала такой же отчаянный переполох, который донимал мои мысли. Интересно, у нее глупое детское неумение собраться побеждает здравый смысл – или она уже выросла настолько, что ощущает своим проснувшимся даром угрозу дорогому человеку? Не-человеку, какая разница! Если так, то беда выбирает из всего нашего отряда только айри. Это плохо. Я снова дернула Эла за плечо и потребовала быть бдительным, он безропотно кивнул в сотый, наверное, раз. Как-то уж слишком покладисто, если разобраться. Ну я ему устрою разборку, пусть только вернется!

Волвеки спустились в ангар и стали рассаживаться по местам, каждая группа отдельно, проверяя снаряжение и настраиваясь друг на друга. Они отменно работают, соединяя сознания и действуя как одно целое. Волками в группах идут лучшие по чутью и наиболее опытные в наблюдении, людьми – умеющие работать с оружием и освоившие приемы боя в более полной мере. Я виновато простилась с Элом и пошла на свое место водителя, то и дело требуя про себя: пусть вернется. Жуть поднималась от стоп и сгибала дрожащие колени. Вот отвернулась – и больше его не увижу. Никогда…

Десять минут до старта.

Лайл на всякий случай попрощался с Рилой, которая уже второй день как привыкла звать его «папа», уверенно зашагал к своим. А ведь за него и дочь, и Яли спокойны, царапнуло меня чутье. Совершенно! Впрочем, как и я, вожак будет жить.