Докричаться до небес

К концу дня меня уже определенно таращило от того, как все складывалось. Мы втроём отработали, словно швейцарский часовой механизм. Без каких-либо проблем и косяков. Пока я мотался в автосалон, Мистик с Клейстером занимались своей частью формирования стиля. Никто не стал спорить, что нужно было выделиться среди всех, рвущихся со своими песнями в массы. А с учётом грозящего интервью… "Груверсы" ещё не догадывались, что вместо зачуханцев в широких штанах приедут люди на стиле от и до. Своеобразный понт, но у любого понта — особенно у нашего, — должна прослеживаться четкая линия. И там, где другие выбирали понторезки и золотые цацки, мы решили гнуть свою линию. Одинаковые тачки, но такие, чтобы сразу выделяться из потока, одежда, по виду которой сложно связать нас с рэп-культурой, музыка (Мистик изначально шарашил в своем индивидуальном стиле) и тексты. А все вместе складывалось в одно послание — мы не такие, как все, у нас своя банда, прущая напролом. Поэтому-то и были выбраны "УАЗ-ы", и для этого убирались первые буквы в шильдике. Оставшиеся четыре — RIOT, — словно по заказу, ложились в общую копилку вишенкой на торте. Бунт, мятеж, восстание — лишь малая часть значения, полученного слова, — но это было частью нашего мира. Большей частью для всех троих. И в нее мы вложили каждый свое. Я хотел большую черную машину — теперь их у нас будет три. Клейстера перло с игр "Assassin's Creed" — это легло в основу нашей одежды. Мистик тащился с музыки — обувь с тракторной подошвой его вклад. Как и выбритые на висках три полосы. Кому-то могло показаться, что мы вели себя, как отморозки, окончательно сорвавшиеся с привязи, но нам все это было в кайф. А самый кайф был в том, что я ехал на такси к дому ангела, чтобы увидеть ее улыбку и вдохнуть запах лаванды. Она послушала песню и позвонила сама. Рита не сказала ни слова. Не смогла. Долго плакала в трубку, всхлипывая так, что у меня сводило сердце. И эти слезы что-то нащупали, что-то замкнули внутри моей головы. Я вызвал такси с телефона Клейстера и поехал к ней. Поднялся на ее этаж, сказал, что стою за дверью. И она вышла. В домашних тапочках и куртке. Посмотрела мне в глаза, помотала головой и прижала кулачок к груди. Ангел все понял. Все, что я хотел сказать.

— Извини… Я не думал, что ты…

А она подняла свое лицо. Блестящие от слез глаза, маленький чуть вздернутый носик, ямочки на щеках. И пухлые губы. Слишком идеальное сочетание для обыкновенного человека. Я поднял руку, осторожно провел кончиками пальцев по кудряшкам волос. Так, словно хотел проверить, убедиться, что она не плод моей фантазии.

"Мягкие пушистые пружинки," — улыбнулся я возникшему сравнению, поднимая и разворачивая ладонь так, чтобы кудряшки прошли между пальцев. Нереальное ощущение. А Рита тихонько выдохнула и закрыла глаза, чуть наклонив голову в сторону моей руки. Простое, казалось бы, движение, но оно меня хлестнуло по мозгам — я коснулся большим пальцем ее щеки, а потом, словно осмелев или окончательно утратив ощущение реальности происходящего, провел по нижней губе. Не знаю зачем. Но знаю, как это лёгкое прикосновение отозвалось в голове. Посмотрел на ее дрожащие ресницы, все ещё закрытые глаза и сделал то, на что не решился бы, будь они открыты. Я наклонился, чтобы украсть поцелуй. Чтобы попробовать аромат ее губ, вдохнуть глубже тонкий запах лаванды. То, чему не было места в моей реальности, но было в ее. И я хотел узнать, как это целовать ангела. А она не отстранилась. Лишь на мгновение замерла, чтобы потом поцелуй перестал быть едва ощутимым. Рита сделала шаг навстречу и ее губы обожгли мои.

Глава 14. Маргарита

Ромка бесится каждый раз, когда мне звонит Фил. Каждый звонок, от которого я начинаю улыбаться, он скрипит зубами. Просто потому, что он ему не верит. И потому, что Фил меня обманет. Поиграет, получит свое и бросит.

— Дурында, так не бывает!

— Бывает! Посмотри на Лису! Да даже на Ксюху с Пашкой!

— Мелкая, они-то тут каким боком?

— Тем самым!

Ромка снова начинает психовать и включать старшего брата, а я упираюсь рогом:

— Не лезь в мою жизнь!

— Рит, послушай…

— Ничего не хочу слышать! Бесишся там, где нужно порадоваться, что у твоей сестры все хорошо!

— А у тебя все хорошо?

— Да!