Доктор. 2.

Напротив, на такой же скамейке, сидят Вовик с Аселей.

– Потом Лена вышла замуж. Потом развелась. В процессе замужества, втянула всю компанию в свои ... гхм... «зависалова», – продолжает Асель, демонстративно игнорируя неодобрительный взгляд Лены.

– Мать, ну ты б, может, попридержала бы информацию-то? — всё-таки озвучивает свои мысли Лена.

– Сестра, я б придержала. — покорно кивает Аселя, – если б это для кого-то с нашего курса либо из тогдашнего окружения было новостью.

— Тоже верно, полгорода в курсе, – обречённо кивает Лена, отпивая из бутылки безалкогольное пиво.

– Ну а потом, когда Лена взялась за ум через год и стала «чистить» окружение, вышло так, что круг общения изменился радикально. – продолжает Асель.

– Блин, стоило перестать бухать и закрыть тему с зависанием у меня и разбрасыванием батиных денег, как оказалось, что друзей-то у меня и нет. Только Аська, -- кивает Лена. – Как-то незаметно вся компания рассосалась. Когда алкоголь перестал литься рекой и флигель перестал быть полигоном для... гхм.

– ... пьяных дебошей! – мстительно выпаливает Асель.

– Ой, не напоминай... – хмуро бросает Лена, присасываясь к своему пиву без алкоголя ещё раз.

– Стесняюсь спросить, а родители что говорили? – спрашиваю я.

– Да родителям и в голову не могло прийти, что мы тут на ушах стоим, – бросает Лена. – Звукоизоляция хорошая.

– А вообще, хорошо, что ты вовремя опомнилась и соскочила. Со всего этого движения, – задумчиво и как-то непривычно серьёзно говорит Асель.

– Так, тс-с-сс, батя идёт! – шепчет Лена громким шёпотом, и разговор резко умолкает, так как никто не знает, о чём говорить дальше.

Роберт Сергеевич зачем-то приносит с собой половину ящика «Миллера», который кроме него тут пить некому: Лена – за рулём, остальные – либо спортсмены, либо мусульмане.

С появлением отца Лены, ненапряжный разговор плавно сворачивает на более нейтральные темы и длится ещё около получаса.

А потом со стороны калитки появляется какой-то молодой человек в костюме, с папкой подмышкой. Он идёт, оглядываясь по сторонам, и явно разыскивая нас.

– Антон, мы тут! – машет рукой Роберт Сергеевич, выходя из-за беседки.

Молодой человек подходит, кивает нам и обращается к Роберту Сергеевичу:

– Меня ваша супруга впустила. Роберт Сергеевич, пожалуйста, поставьте роспись на служебке.

– Что это? – не особо смотрит на бумагу отец Лены.

– Переоформление залога, просто формальность. У базы плодо-консервного комбината изменения в составе учредителей: жена часть доли передаёт мужу.

– А что за срочность?

– У нас Киреев с завтрашнего дня в отпуске. То есть, на пару часов с утра он ещё выйдет, но не более. Хочу всё успеть оформить до его отъезда прямо с утра.

А я вижу, что пора вмешиваться. Пользуясь тем, что голова Лены лежит на моём плече, шепчу ей в ухо, благо, не надо менять позы:

– Лен, этот Антон врёт.

Лена моментально подбирается и, не поворачивая головы, так же шёпотом спрашивает:

– Уверен?

– На все сто. Я же тебе рассказывал...

– Папа, можно тебя на минутку? Это срочно! – подлетает Лена к отцу с восторженно-глупым видом.

Ленин отец глубоко вдыхает, медленно выдыхает, поворачивается к ней и предельно вежливо говорит:

– Пожалуйста, подождите секунду!

– Исключено, это срочно! – Лена просто оттаскивает его за руку в сторону. Видимо, он тоже начинает что-то чувствовать, потому что, когда они с Леной отходят за пределы слышимости, их разговор не занимает и минуты.

Через минуту Лена зовёт меня:

– Саш, на секунду.

Когда подхожу, она просит:

– Сжато отцу в двух словах.

– Этот человек вам лжёт. Дважды.

Роберт Сергеевич на удивление быстро реагирует почти с моей скоростью:

– Подробности?

– Два момента. Во-первых, на уровне намерений. Его цель приезда сюда отличается от той, которую он вам озвучил. Какая цель настоящая – не знаю, я не телепат. Просто вижу, что она другая. Второй момент, последствия. Это не такая безобидная бумажка как он пытается вас убедить. Не знаю, в чём подвох, я не в контексте; но его слова о том, что это просто формальность, неправда.

Видимо, в Ленином отце просыпается кто-то, кем он был на предыдущей работе. Он с каким-то нездоровым азартом, вместо выравнивания ситуации с «курьером», пытается задавать вопросы:

– А как ты это видишь? В процентах какова достоверность твоих «попаданий» в таких случаях? Это из-за этого Бахтин так тебя ценит?

Укоризненно смотрю на него:

– Я сейчас пытаюсь вам помочь в ситуации, которая, с моей точки зрения, несёт для вас потенциальную опасность. А вы пытаетесь получить информацию, м-м-м, не совсем тактичными методами.

Видимо, он вовремя спохватывается, так как дальше мне забавно видеть, что ему на пару секунд становится неловко:

– Мда... виноват. Пардон, рефлекторно... Саша, это точно?

– Точнее не бывает, – гляжу ему в глаза, – я не навязываюсь в члены семьи, вы это заметили. Но за отца своей девушки ответственности не могу не чувствовать. Мне кажется, это нормальные человеческие качества, нет? Я похож на шутника? В т а к о й ситуации?