Доктор Аддер

Он поднял глаза и перехватил изумленный взгляд техника. Глаза Леоны закрылись, словно курица погрузилась в безмятежный детский сон.

Лиммит поднялся, посмотрел на женщину-техника на корточках за куриным туловищем.

– Как она? – бесстрастно спросил он.

– Она? – озадаченно повторила техник. – В смысле, курица? Ну, подыхает. Бластома. Ей не снести этого яйца живой. Даже если бы мы его вырезали по частям, ее внутри всю так порвало, что она не выживет. – Кроме того, – добавила она холодно, – она слишком старая, чтоб это имело смысл. Ей в любом случае считаные месяцы кладки оставались.

Техник выразительно пожала широкими плечами и отвернулась.

Он молча, свирепо зыркнул ей в удаляющуюся спину. Скотина ты тупая, – прошептал он беззвучно. Снова вскинул глаза и заметил, что какая-то женщина-яйцевик на него смотрит; узнав ее, он немедленно двинулся к выходу из стойла; ему в лицо от гнева бросилась кровь.

– Лиммит, погоди! – окликнула его яйцевичка.

Он лишь ускорил шаг. Леона позади в стойле застонала, потом завизжала; очередная конвульсия сотрясла ее массивное тело.

Яйцевичка догнала его у квартиры рядом с борделем.

– Привет, Джоан, – вынужденно проговорил Лиммит, не оборачиваясь.

– Я слышала, ты уезжаешь, – сказала девушка, глядя, как он поднимает с койки открытый чемоданчик.

– Да, это правда, – ответил Лиммит. Всматриваясь в пустой чемодан, он не мог придумать, что бы забрать с собой отсюда. Лиммит поднял глаза на книжную полку над кроватью, уставленную пожелтевшими книжками в мягких обложках; он откопал эту коллекцию в дюнах, там, где некогда располагался один из городских книжных магазинов. «Самая крупная подборка научной фантастики на всем Юго-Западе, – подумал Лиммит, пробегая взглядом по их потускневшим от времени обложкам. – А может, и во всем мире. Кому оно теперь надо?»

– И?

Он захлопнул пустой чемоданчик и развернулся к яйцевичке.

Ее широкое лицо с грубыми чертами выглядело ровно так же, как и шесть лет назад, когда они, окончив корпоративные курсы, вместе пришли на эту работу.

– Достаточно будет сказать, что мне наскучило это местечко.

Выражение обиды отразилось на ее лице.

– Нельзя было позволять, чтоб они тебя так достали, – произнесла она. – Они не тупые, у них просто нет времени, чтобы привязаться так же сильно, как ты…

Он презрительно фыркнул:

– О, ты мне будешь это говорить? Я же управляю этой лавкой, забыла? Я точно знаю, кто тут к чему привязан. И кстати, спасибо, что напомнила, пойду-ка Ларри 4B обработаю для Бонны Камминс.

Джоан мгновение стояла в молчании, понурив коротко стриженную голову, словно исследовала мыски своих рабочих ботинок.

– И это единственная причина, по которой ты уезжаешь? – негромко спросила она. – В смысле… не можешь выкинуть из головы, что всем вокруг известно, кто твой папочка, а?

Лиммит взглянул на нее, но не ответил.

– Ну, ты же понимаешь, – она смущенно переминалась с ноги на ногу и глотала слова, – э-э… ну, м-м… нечего тут стыдиться, ведь, эм-м-м, без него бы вообще не было Яйцефермы Финикс, ну правда…

Она взглянула на него с немым сочувствием.

– Что вынуждает тебя думать, будто я стыжусь своего отца?

– Ну, ты же понимаешь, ты принял фамилию матери и все такое.

– Просто потому, что она меня вырастила. Ни он, ни я к этому отношения не имели. Глупо было бы сейчас менять фамилию.

Она постояла еще некоторое время, молча глядя на него с грустью в глазах, потом развернулась и быстро вышла за дверь. Лиммит со вздохом открыл шкаф, где хранились запасы наркотиков и алкоголя на весь бордель, и проглотил, не запивая, две таблетки дорогущих амфетамин-аналогов, не потрудившись отметить в журнале сей факт. «Там, куда я направляюсь, – подумал он рассеянно, – такого добра полно. Недостачу я возмещу Бонне по почте».

Он сел на койку и уставился в пустоту.

«Без отца, – подумал он, – не было бы никакой Яйцефермы Финикс. Надо же, чем гордиться предлагаете. Одной из великого множества чудесных штуковин, которые нам оставил после себя Лестер Гэсс». В мыслях он окинул взглядом ангарообразные инкубаторы ранчо, в каждом стойле увидел огромную гороподобную курицу, несущую по одному яйцу в неделю, которое разрезали на части и перерабатывали в тысячи эрзац-блюд. Вместе с размерами ее тела увеличивались и размеры мозга. В результате курицы так отяжелели, что передвигаться самостоятельно уже не могли, но с интересом наблюдали и слушали все происходящее вокруг.

«И бордель, о да, – подумал Лиммит, – старик обо всем позаботился».

Почувствовав, как первая волна энергии от приема таблеток прокатывается по телу, он поднялся и покинул комнату. Ну, за работу, подумал он, пересекая коридор и направляясь к женской секции.