Доктор Ахтин. Бездна

— Не знаю, — помотала головой доктор Гринберг, — могу только предполагать. Может, он коллекционер, и в своей квартире создал небольшую кунсткамеру, но это мне кажется маловероятным. Возможно, убийца держит дома какое-то животное, например, собаку, и таким образом, разнообразит меню домашнего любимца, но вы и сами понимаете, что эта версия достаточно абсурдна. Я больше склоняюсь к версии, что он сам любит лакомиться мозговой тканью.

— Как это? — спросил капитан, глаза которого расширились от удивления.

— Может быть, наш убийца — каннибал. Причем, из всех органов человека он предпочитает мозг. Естественно, это всего лишь моё предположение, основанное на скудных фактах.

Капитан Сергеев провел рукой по коротко остриженным волосам, с трудом сглотнул слюну, и спросил:

— И что мне делать?

— Искать убийцу. Физически не очень сильного мужчину и душевно слабого человека. Если мотивация убийств — каннибализм, то очень скоро он снова убьет, потому что в последнем случае он не утолил свой голод. Пока ничего больше я сказать не могу, но как только будет больше информации, я смогу лучше вам помочь.

— А почему надо искать мужчину? — уточнил капитан.

Мария Давидовна пожала плечами и спокойно ответила:

— Потому что мужчина во все времена играл определенную роль. Он был, есть и будет — охотником, добытчиком, и в данном случае, убийца выходит на охоту, чтобы добыть мясо. Кроме того, женщине неудобно использовать кирпич в качестве орудия убийства. Она бы выбрала что-то другое, что попроще, прозаичнее. Ну, и эти убийства не для женского ума — мы бы сделали всё или более изощренно и жестоко, или эмоционально и одноразово.

Мария Давидовна подняла углы рта вверх, словно спрашивая капитана, ответила ли она на его вопрос.

Капитан Сергеев кивнул. Встав со стула, он неторопливо сложил фотографии и документы в портфель. Затем посмотрел на доктора и произнес с сомнением в голосе:

— Каннибал? У нас? Не может быть.

Мария Давидовна улыбнулась.

— Где-то я читала, что мозг у млекопитающих очень вкусен. Никогда не пробовала, и надеюсь, никогда не придется, но человек — хищник по природе. Он взобрался на самый верх социальной лестницы, и сделал это в том числе и за счет того, что ничем не брезговал. Поэтому я ничуть не удивляюсь тому, что происходит. Мы, конечно, уже давно не дикари, но из любого правила бывают исключения, — как бы общественные законы не давили на наше сознание, рано или поздно любой из нас может съехать с катушек и жить древними инстинктами.

Капитан кивнул и задумчиво произнес:

— Ладно, это можно использовать, как рабочую версию, но ваши слова ни на йоту не приблизили меня к серийному убийце.

— Ну, чем могу, — развела руки Мари Давидовна.

Она смотрела вслед уходящему следователю и думала о человеке, который убивал и извлекал из тела жертв внутренние органы. Тогда она даже не пыталась выдвинуть такую версию, как каннибализм. Почему же сейчас эта мысль возникла первой в её сознании? В чем разница между Парашистаем и этим Потрошителем Черепов?

Мария Давидовна в первый раз за день улыбнулась.

И сразу поморщилась от внезапно накатившей тошноты.

5.

К вечеру снова стало холодно. Я чувствую, как дрожит тело, и продолжаю идти вперед, хотя уже сам не знаю, куда я хочу добраться.

Движение — это жизнь. Остановившись, я замерзну. Это бы и случилось со мной в зимнем лесу, если бы не Она. Поэтому я продолжаю идти, зная, что моё движение бесцельно.

Стремительно темнеет. Не знаю, как я переживу эту ночь. Я вслушиваюсь в тишину осеннего леса. Всматриваюсь в однообразные картины. Принюхиваюсь к чистому воздуху. Я верю, что у меня будет возможность выжить, надо лишь не пройти мимо. Вовремя заметить и использовать свой шанс.

Небольшой овраг. На дне большая лужа чистой воды. Я склоняюсь к живительной влаге и пью. Чувствую, как устало тело. В памяти по-прежнему ни одной здравой мысли по поводу пропавшего из моего сознания месяца. Наверное, мне надо волноваться из-за своего душевного здоровья, но — я улыбаюсь.

Выбравшись из оврага, я сразу чувствую новый запах. Замерев, я делаю несколько спокойных вдохов, и понимаю, с какой стороны веет дымом. Теперь уже неторопливо я иду туда, всматриваясь и принюхиваясь. Уже темно, и свет от костра я замечаю издалека. Он мерцает между деревьев, и это выглядит так замечательно, что я чуть не устремляюсь к нему, очертя голову. Вовремя спохватившись, я останавливаюсь перед ручейком, осторожно переступаю через него, и далее иду медленно и максимально тихо. Когда я вижу, что костер уже совсем близко, опускаюсь на колени и почти ползу. Затаившись между деревьев, я смотрю на огонь.

У костра на еловых ветках сидят двое. Теплые куртки распахнуты. На одном из них комбинезон и высокие сапоги. На другом — штаны и рубаха, на ногах крепкие ботинки. Рядом с ними рюкзаки, к одному из которых прислонено охотничье ружье. Они держат в руках кружки, которые подносят ко рту и прихлебывают горячий напиток. Чуть в стороне стоит небольшая палатка.