Доктор Ахтин. Бездна

Устроившись работать оператором в компьютерную фирму, он существовал в течение семи лет, пока в один прекрасный момент не вышел на ночную улицу и не проломил кирпичом голову пьяному парню. Потом была еще одна жертва, но во втором случае неожиданно появились нежеланные свидетели, и Валентин сбежал, не доведя дело до конца. Он настолько сильно испугался, что на следующий день уехал из города, взяв отпуск на работе. Про отшельника, живущего в глуши и водившего туристов по областным заповедным местам, он узнал случайно пару месяцев назад в разговоре с соседом по офису.

Я сижу у костра, смотрю на огонь и думаю о том, что узнал за то мгновение, что прикоснулся к Валентину. Теперь я точно знаю, что он опасен, но мне не ясно, почему именно сейчас Валентин начал убивать и наслаждаться вкусом мозговой ткани жертв. Возможно, это психическая травма из детства, но прошло больше двадцати лет с того момента, как его приемный отец убил корову. Может, в его жизни произошло что-то еще, чего я пока не увидел. Если бы у меня была возможность обследовать его, то я бы смог сказать это. Пока же я знаю, что Валентин уже размышляет о том, что он хочет убить нас с Виктором.

Убить, вскрыть череп и съесть мозг.

Допив чай, Валентин односложно говорит:

— Спать пойду.

Он уходит в палатку. Виктор смотрит ему вслед и спрашивает:

— Что тебе в нем не нравиться?

Я не собираюсь говорить ему о том, что знаю. Виктор все равно не поверит, — слишком все это прозвучит безумно. Он человек простой, и ему нужно простое объяснение. Поэтому я говорю:

— Мутный он какой-то. И явно от людей прячется, поэтому он поперся подальше в лес. При этом достаточно трусоват, поэтому я думаю, что если будет беда, Валентин скиснет первый.

— А ты будто прозрачный, как стеклышко, и тоже всей душой стремишься к людям, — усмехнувшись, говорит Виктор, — хотя, конечно, я вижу, что он иногда опасается собственной тени.

— Оно так, — киваю я, — каждый из нас не безупречен.

Мы молчим, но мне кажется, что Виктору, кроме трусости, тоже что-то не нравится в клиенте. Он пока не хочет об этом говорить, поэтому и я не пытаюсь развивать эту тему. В любом случае, мне надо внимательно присматривать за Валентином. Да и за Виктором тоже, потому что я чувствую, что в ближайшие дни, а, может, и недели, они мои спутники в тайге.

2.

Мелкий противный дождь. Вода с неба капает с утра. Мы идем вдоль реки, и от этого ощущение бесконечной сырости только усугубляется. Виктор хмурится, — он не узнает ни лес, ни реку, словно мы забрались в дремучие места. Мне тоже кажется, что мы очень далеко от цивилизации. Нет никаких признаков того, что где-то вообще существуют люди.

И я рад этому. Во всяком случае, пока.

Сначала надо решить проблему с Валентином, а потом можно выходить к людям.

— Ничего не понимаю, — тихо бормочет Виктор, — мы шли правильно, и никуда в сторону не сворачивали. Как получилось, что мы сейчас забрели неведомо куда?

Я ничего не отвечаю на этот вопрос, потому что Виктор спрашивает себя.

Валентин тоже молчит. Он идет, опустив глаза и никак не реагируя на сырую погоду. Такое впечатление, что он механически переставляет ноги, мысленно отсутствуя здесь и сейчас.

Впереди река делает поворот, и Виктор чуть ускоряет шаг. Он все еще верит, что за следующим поворотом будут знакомые места.

Конечно же, чуда не происходит. По-прежнему бесконечная тайга до самого горизонта.

У меня появляется ощущение, что за нами кто-то следит. Я привык доверять интуиции, поэтому иногда бросаю быстрые взгляды в сторону леса. Пока я ничего не вижу, но это ничего не говорит, — те существа, что нас преследуют, умеют сливаться с окружающим миром.

Виктор замедляет шаги перед буреломом. Сухие поваленные деревья преграждают путь. Осторожно переступая через сучковатые стволы, Виктор говорит:

— Смотрите под ноги. Идите внимательно.

Валентин выходит из замороженного состояния и с удивлением озирается:

— Что? Мы куда-то пришли?

— Нет, — коротко отвечает Виктор.

Я стараюсь идти за ним шаг в шаг, и слышу, как у меня за спиной кряхтит Валентин. Кряхтит и тихо матерится. В следующую секунду он, вскрикнув, с грохотом падает.

— Твою мать! — кричит он, то ли от страха, то ли от радости. — Я видел собаку.

Повернувшись, мы видим Валентина, который встает на ноги и показывает рукой в лес.

— Там, я видел там собаку!

— Одну или несколько? — уточняет Виктор.

— Вроде, одну.

— Молодец, а теперь пошли дальше.

Виктор поворачивается и продолжает движение.

— Погодите, если там собака, значит, где-то рядом есть люди.

— Это волк, — даже не обернувшись, короткой фразой Виктор объясняет ситуацию.

— Волк!

Я вижу, как округляются глаза Валентина. Он судорожно вскакивает на поваленный ствол дерева, с которого только что свалился, и быстрыми прыжками догоняет нас.

— А вроде выглядит, как обычная собака, — говорит он, обгоняя меня.

Я спокойно пропускаю его вперед, и мы продолжаем путь.

Хотя до вечера еще есть время, из-за отсутствия солнца и низко висящих туч, создается ощущение сумерек. Пройдя бурелом, мы выходим в редкий ельник.