Доктор Ахтин. Возвращение

Майор, закончив говорить по телефону, встал со стула и, подойдя к окну, задумчиво произнес:

— Нутром чувствую, что Парашистай где-то здесь, в городе. Затаился там, где его никто не ищет. Я только не пойму, почему он появился именно тогда, когда вы пошли в ночь, а Киноцефал вышел на свой промысел? Какая здесь связь? Неужели он никак не связан и никак не влиял на Киноцефала? Не могу в это поверить.

Он посмотрел на женщину, и Мария Давидовна, разжав сцепленные пальцы рук, сказала, прямо и открыто глядя в глаза Вилентьеву:

— Я не знаю ответы на ваши вопросы.

Майор хмыкнул. И кивнул. Ничего, — придет время, и он найдет ответы на свои вопросы. Вернувшись к столу, он быстро просмотрел принесенный женщиной документ и спрятал его в сейф.

— Спасибо, Мария Давидовна, мне было приятно работать с вами, — сказал со слащавой улыбкой, и она услышала между слов — если я найду между вами связь, я обязательно напомню вам о себе.

Доктор Гринберг попрощалась и вышла. Она шла по коридорам следственного управления и думала о том, что доктор Ахтин пришел именно тогда, когда понадобилась его помощь. Ни кому-нибудь, а именно ей. Он всё это время был где-то рядом и появился в нужный момент. Как же она раньше об этом не подумала. Он появился и спас её. Это ли не лучшее доказательство того, что она что-то значит для него.

Её душа пела песню, в которой снова появились слова любви.

В конце концов, она просто человек, обычная женщина, которая хочет любить и быть любимой. Она может ошибаться. И то, что Михаил Ахтин не обернулся, когда она выкрикнула его имя, совсем ничего не значит. Может, она не крикнула, а просто прошептала, или подумала. Ахтин мог её просто не услышать. Главное, — он пришел именно в ту минуту, когда она нуждалась в нем. Он пришел и спас её.

Иногда поступок лучше любых слов говорит о любви.

Чаще всего, слова без действий не значат абсолютно ничего.

Она любит.

И она любима.

И это то, ради чего стоит жить.

С этой прекрасной мыслью Мария Давидовна пошла домой. В свою квартиру. Мысленно любить и терпеливо ждать.

Любовь — это бездна. Настолько глубокая пропасть, что невозможно услышать упавший на дно брошенный камень. Настолько гипнотически заманчивая и притягательная пропасть, что практически без колебаний делаешь шаг вперед. И падение в неё превращается в вечность, когда каждое мгновение полета проживаешь с неизбывной радостью и восторгом.

17

Блондинка с правильными чертами лица. Длинные волосы, прямой пустой взгляд из-под густых длинных ресниц. Ярко-красные губы. Белая блузка с глубоким декольте. Длинные ногти с рисунком на пальцах рук. Девушка сегодня первая по записи, и, увидев её, я вздыхаю.

День начинается плохо.

— На что жалуетесь?

— Горло болит.

Девушка открывает рот и тычет пальцем в отверстие.

— Как болит? Жжет, свербит, режет или просто глотать больно?

Блондинка задумчиво смотрит на меня и говорит:

— Да. Наверное, жжет. Глотать больно, особенно, горячий чай.

— Температура повышалась?

— Нет.

Откройте рот шире.

Она широко открывает рот. Направив настольную лампу, я шпателем придавливаю язык и смотрю на заднюю стенку глотки.

На фоне слизистой оболочки рта розового цвета хорошо видны красные эрозированные участки. Два маленьких по размеру и один, примерно, с двухрублевую монету.

Я убираю шпатель и, заметив, что девушка не собирается закрывать рот, говорю:

— Закройте рот.

— Ну, и как там у меня? — спрашивает она.

Я не отвечаю и, протянув руки, щупаю её шею и подбородок. Подъязычные и шейные лимфатические узлы увеличены.

— Да, да, и тут тоже какие-то узелки появились, — сразу же добавляет девушка, — повылазили, но вроде не болят.

— Орально-гинетальные контакты практикуете? — спокойно спрашиваю я.

— Чего? — удивленно хлопает ресницами девушка.

Я, вздохнув, расшифровываю свой вопрос:

— В рот берете?

Блондинка на мгновение замирает, в глазах отражается усиленная работа мысли, и затем она отвечает:

— Да, мне это нравится.

В голосе даже слышны оттенки гордости. Она современная женщина, и ей нечего стесняться. Она даже хочет сказать фразу, которую вычитала в журнале для женщин, что нет ничего предосудительного в том, что двое делают в постели, если это доставляет удовольствие обоим. Но я не даю ей эту возможность.

— Сейчас пойдете в лабораторию и сдадите кровь из пальца. Дождётесь результат и вернетесь ко мне. Марина, дайте девушке направление на микрореакцию и напишите сверху, чтобы сделали срочно.

Девушка выходит, а Марина смотрит на меня. В глазах написан вопрос, который она хочет задать, но озвучивает она совсем другое:

— А зачем вы дали ей кровь на сифилис? Вроде, при ангине это не надо делать.

Медсестру сжигает любопытство, — зачем я спрашивал девушку об её половой жизни. Она уже ревнует, полагая, что я заинтересовался пациенткой. Симпатичная блондинка — это серьезный противник для неё, и Марина начинается готовиться к бою.

Улыбнувшись, я уклончиво отвечаю:

— Ангины бывают разные.