Доктор Ахтин. Возвращение

Пока их нет, я сжимаю голову лежащего человека и закрываю глаза. На мгновение. Даже не с целью что-то узнать о здоровье и будущем этого человека, а чтобы просто проверить — могу ли я еще, со мной ли мой дар. Затем, встав на ноги, иду к столу. То, что мне надо — почти пустая бутыль самогона — в центре стола. Отставив её в сторону, я сгребаю грязную посуду и остатки пищи на край, освобождая место.

— Вода.

Семен ставит ведро на лавку.

— Давай его поднимем на стол, — говорю я ему.

— Зачем?

— Ну, не на полу же мне его зашивать. Неудобно.

— А, ну да, конечно. Давай.

Вдвоем мы с трудом взгромождаем тело на стол. Я пытаюсь придерживать голову Ивана, но она, тем не менее, с глухим стуком ударяется о столешницу. Иван никак не реагирует, и я думаю, что именно в таких случаях говорят — мертвецки пьян.

— Вот, принесла, — Лида протягивает мне скомканную светло-коричневую тряпку. В другой руке ножницы, черные нитки и игольница в виде ежика.

— Что это? — я, расправив тряпку, смотрю на неё. Выцветшие застиранные женские панталоны.

— Они чистые, — хлопает глазами Лида, — просто порвались и я их уже не ношу. Вот здесь они порваны, — зачем-то уточняет она, показывая на прохудившееся место в задней части панталон.

Я улыбаюсь.

И начинаю делать свое дело.

Простые движения — это и есть смысл бытия.

Бросить иголку с ниткой в самогон. Выстричь волосы вокруг раны на голове. Водой из колодца и тряпкой убрать кровь, грязь и остатки волос. Обработать края раны самогоном. Вымыть руки. Немного выгнуть иглу, чтобы удобно было протыкать края раны. Сначала с одной стороны, затем с другой. Протащить нитку. Завязать узел, сопоставляя края. Снова вдеть нитку в иголку. И следующий шов. Всего восемь раз. В конце холодная вода и самогон на шов. Ну, вот и всё.

Делай то, что умеешь, и Бог будет рядом, даже если он тебе и не нужен.

Даже если предполагаешь, что сейчас это место пустует.

Даже если ты уверен, что птица, взлетевшая к горизонту, еще не вернулась к людям.

5

Автобус резко остановился, и Вика, вздрогнув, проснулась.

— Конечная остановка, Липовая Гора, — услышала она голос кондуктора. Потрясла головой, прогоняя остатки сна, и встала со своего места. Салон автобуса пуст, несколько человек, которые ехали также как и она до конечной остановки, уже вышли. Вика вздохнула, поправила свое единственное приличное платье, сшитое специально для сегодняшнего дня — легкий ситцевый сарафан, красиво облегающий стройную фигуру — и тоже пошла к выходу.

Такой классный день, и закончился. Она была у подруги на дне рождения. Когда-то, наверное, в другой жизни, а, может, в другом времени и пространстве, они вместе учились в школе. Потом их пути разошлись — родители Ани переехали в центр города, подруга поступила в университет, а она так и осталась жить в деревянном доме на дальней окраине города. Можно сказать, на самой далекой окраине — в двадцати метрах от дома железнодорожные пути, которые разделяют центр области и ближайший сельский район. Грохот тяжелогруженых составов и пассажирских поездов, как привычный круглосуточный шум, без которого уже невозможно уснуть. Пахнущие табаком и дымом рабочие-железнодорожники, которые заходили к ним за водой. И постоянно мусор вдоль железнодорожных путей, который пассажиры поездов выкидывали в окна и который они с мамой каждое лето раз в неделю собирали.

Она поступила учиться в медицинский колледж на медсестру, хотя вовсе не хотела этого. Ночь через три работала санитаркой в операционном блоке областной больницы. Надо было ухаживать за больной мамой, денег хронически не хватало, да и сама она понимала, что не потянет высшее образование. Медсестра — это же хорошо, буду приносить пользу людям, да и маме смогу помочь, — говорила она себе, соглашалась с собой, кивала своему отражению в зеркале.

А ночью видела совсем другие сны.

Вика медленно шла по тротуару, смотрела на звездное небо и улыбалась. Звездами она могла любоваться бесконечно. Завораживающе далекие мерцающие точки — эти маленькие огоньки, рассыпанные по черному небосводу, они жили своей жизнью, в которой для неё нет места. Мечты, как дымка Млечного пути, далеки и призрачны. Растущий месяц, как лодочка, плывущая в зыбкую вечность. Но — ничто и никто не мешает по-прежнему мечтать. И, может, когда-нибудь — почему бы именно не сегодня, или уже завтра, ну, или на худой конец, послезавтра — мечта может приблизить звезды на расстояние вытянутой руки, и она сможет прикоснуться к одной из них.

Сегодня она познакомилась с парнем. Там, на дне рождения подруги, — песочного цвета волосы, озорные глаза, умные и добрые слова, заботливые руки и робкие прикосновения в танце. Впервые за последние пять лет — с тех пор, как мама слегла — она чувствовала необычную легкость в теле, некое ощущение полета, словно она сейчас не шла по асфальту, а плыла по волнам счастья.

Она улыбалась звездам, прощая их холодный равнодушный блеск.

Она махала рукой уплывающему вдаль месяцу.

Она примеряла Млечный Путь, как шифоновый шарфик, небрежно повязывая его на шею.