Доктор Ахтин

Молодая и здоровая женщина. Всего лишь воспаление желчного пузыря, возникшее впервые. Она с улыбкой рассказывает, сколько всего и что конкретно съела и выпила на свадьбе подруги. Она оптимистка и голос передает все оттенки её жизнелюбия. В ближайшие тридцать лет у неё все будет хорошо, а после ….

Потом будет другое время и другие люди.

Поговорив с пациентами, я выхожу из палаты и возвращаюсь в ординаторскую — еще две палаты я обойду позже. Меня ждет рутинная работа и размышления о некоторых пациентах.

Я могу избавить их от будущей смерти и продлить жизнь, но вопрос всегда один — уверен ли я в том, что в этом будет смысл? Насколько важна человеческая жизнь в каждом конкретном случае? Имеет ли смысл в существовании особи, больше похожей на тень? И есть ли вообще в чем-либо смысл в этом мире?

Вопрос, который, я уверен, постоянно стоит перед Богом. Он в любой момент может вмешаться в события на Земле и помешать свершиться страшным злодеяниям. Он может остановить бытового убийцу, который в пьяном состоянии убивает жену и детей. Он вполне способен встать на пути самоубийцы, взбирающегося на небоскреб. Он может встать на пути террориста, несущего бомбу на себе, когда тот идет на верную смерть. Он может предотвратить мировые войны и массовую гибель людей, но — он не вмешивается. Значит, он не видит в этом смысла.

Бог не виноват в том, что приходят тираны, которые под благовидными предлогами развязывают войны и убивают миллионы людей — люди сами виноваты, когда выталкивают над собой личность, для которой жизнь человека не имеет никакой ценности. Это выбор миллионов людей, которые бесплотными тенями населяют мир. Бог живет и умирает вместе с этими миллионами, что родились в эпоху перемен.

Бог не виноват в том, что мор и эпидемии приходят и уносят человеческие жизни — люди сами виноваты, своей неразумной деятельностью помогая микроорганизмам мутировать. Бог расплачивается за людские промахи вместе со всеми.

Бог не виноват, что вода заливает землю, ураганы срывают крыши с домов, а землятресения оставляют после себя безжизненную пустыню. Впрочем, и люди в этом виноваты косвенно, однако, страдают все — и люди, и Бог.

Есть ли смысл в человеческой жизни? И как изменение предопределенной длительности жизни может повлиять на конечный результат — на глобальные изменения в человеческой жизни?

Я размышляю над этими вопросами и не всегда нахожу ответы.

4

Доктор Мехряков задумчиво смотрел на доставленный утром труп, лежащий сейчас на секционном столе. Неделю назад он уже видел подобный субстрат, и это наводило его на определенные, достаточно грустные размышления. Словно эффект уже однажды виденного — он снова смотрел на то, что, казалось, должно навсегда остаться в прошлом, то, что он должен бы забыть.

Молодой светловолосый мужчина с правильными чертами лица, худое тело с выпирающими ребрами и ключицами, мышечной массы мало — телосложение субстрата оставляет желать лучшего. В левой надключичной области отверстие от ножевого удара — удар точный и уверенный, не оставляющий жертве ни одного шанса. Многочисленные разрезы по телу, которые имитируют расчленение тела в местах суставных сочленений, или похоже на то, что убийца пытался это воспроизвести. Доктор Мехряков подумал, что по сравнению с прошлым разом, убийца сделал разрезы более уверенно: неглубокий овальный разрез в области живота, практически идеально прямой разрез от шеи до лобка, пересекающий овал, круговые разрезы в области плечевых, локтевых, тазобедренных и коленных суставов.

И лицо. По кругу через границу волосистой части лба по скулам до подбородка, словно неведомый убийца хотел снять посмертную маску с жертвы.

И то, что ему не понравилось в прошлый раз, то, на что даже многоопытный доктор смотрел с тягостным ощущением — зияющие пустотой глазницы убитого.

Санитар Максим, работающий в морге третий год, меланхолично бродил по секционной комнате, готовя инструменты. Солнце, светившее в окно, прыгало зайчиком от никеля инструментов и давало ощущение того, что в этом мире еще не все умерли насильственной смертью, хотя порой доктору-судмедэксперту казалось, что этот момент уже близок. Ненавязчивая мелодия из радиоприемника, что висит на стене, как типичный шумовой фон. Белый кафель стен и коричневая напольная плитка.

Все, как обычно, но — почему так дерьмово на душе? И нехорошие предчувствия одолевают, словно что-то плохое происходит где-то рядом. И все чаще неприятные ощущения в области сердца.

Глянув на локтевые сгибы трупа, доктор Мехряков увидел несколько точек, характерных для внутривенных инъекций. То же, что и у первого трупа.

— Кровь на СПИД и гепатиты отправил? — сказал он в пространство.

— Угу, — односложно ответил Максим, аккуратно укладывая большой секционный нож на инструментальный столик. Будучи флегматичным и малоразговорчивым, он, тем не менее, все делал точно и быстро, поэтому вопрос был лишним. Доктор это знал, но так хотелось что-то сказать в пространство секционной, чтобы разрушить неприятное предчувствие вселенской смерти.