Доктор Бладмани, или Как мы стали жить после бомбы

— Я знал самого первого фока, — сказал Стюарт, — перед войной. Он был великолепен, мог починить все, что угодно.

Он закурил сигарету с суррогатом табака, ветеран жадно разглядывал ее.

— Вы, должно быть, знаете, — продолжал Стюарт, — что юг Сан-Франциско теперь — сплошная равнина; он был сильно разрушен, и сейчас там одни фермы. Никто не стал снова застраивать землю, да там и были в основном ряды маленьких домиков, так что не осталось даже подходящих фундаментов. На фермах выращивают кукурузу и фасоль. Я-то еду для того, чтобы посмотреть на большую ракету, которую только что нашел один из фермеров. Мне нужны реле, лампы и другая электроника для ловушек мистера Харди. — Он помедлил. — Вам бы надо завести такую ловушку.

— Зачем? Я питаюсь рыбой, и с чего бы мне ненавидеть крыс? Мне они нравятся.

— Мне они тоже нравятся, — сказал Стюарт, — но вам следует быть предусмотрительным, вы должны заглядывать в будущее. Если мы не проявим бдительность, Америку могут когда-нибудь захватить крысы. Наш долг перед страной — ловить и убивать крыс, особенно самых умных, которые станут естественными лидерами.

Ветеран глянул на него:

— Слышу речи продавца.

— Я говорю искренне.

— Вот за это я и не люблю продавцов, они верят своим собственным россказням. Вы отлично знаете, на что будут способны самые умные из крыс даже через миллион лет эволюции. В лучшем случае они смогут быть нашими слугами, слугами человеческих существ. Может быть, они будут носить письма и делать несложную работу. Но стать опасными… — Он покачал головой. — Сколько стоит одна ваша ловушка?

— Десять долларов серебром. Бумажные деньги не берем. Мистер Харди — человек пожилой, а вы же знаете стариков, — рассмеялся Стюарт, — они не считают бумажки за деньги.

— Давайте я расскажу вам об одной крысе, которую я как-то видел, — начал ветеран, — она совершила героический поступок…

Стюарт прервал его:

— На этот счет у меня есть собственное мнение. Не стоит спорить.

Они замолчали. Стюарт наслаждался видом залива, а ветеран греб. Был погожий день, и по мере приближения к Сан-Франциско Стюарт все больше думал об электронных деталях, которые он доставит мистеру Харди, и о фабрике на авеню Сан-Пабло, возле развалин того, что когда-то было западным крылом Калифорнийского университета.

— Что у вас за сигарета? — спросил наконец ветеран.

— Эта? — Стюарт осмотрел окурок, который он уже приготовился было погасить, спрятать в металлическую коробку и положить в карман. Коробка была полна окурков, которые Том Франди, местный табачник из Южного Беркли, распотрошит и сделает новые сигареты.

— Эта сигарета, — сказал он, — привозная, из округа Марин. Особенный первосортный «Золотой ярлык», сделанный… — Он помедлил, желая произвести эффект. — Может быть, мне не стоит говорить вам…

— Эндрю Джиллом, — сказал ветеран. — Если вы, скажем, продадите мне целую сигарету, я дам вам десять центов.

— Они стоят пятнадцать центов штука, — сказал Стюарт. — Их везут вокруг Блэк-Пойнта и Сиа-Пойнта, а потом по долине Лукас откуда-то из-за Никозии.

— Как-то раз мне довелось попробовать одну из сигарет Эндрю Джилла, — сказал ветеран, — она выпала из кармана у пассажира парома. Я выловил ее из воды и высушил.

Неожиданно для себя Стюарт протянул ему окурок.

— Господи, — сказал ветеран, не глядя на него. Он стал грести быстрее, губы его шевелились, на глазах показались слезы.

— У меня есть еще, — сказал Стюарт.

Ветеран повернулся к нему:

— Я скажу вам, мистер, что еще у вас есть. У вас есть настоящая человечность, а она так редко встречается в наши дни. Очень редко.

Стюарт кивнул. Он чувствовал, что в отношении последнего ветеран прав.

Постучав в дверь небольшого деревянного домика, Бонни спросила:

— Джек? Вы дома?

Дернув дверь, она нашла ее незапертой и сказала мистеру Барнсу:

— Может быть, он пошел к своему стаду. Сейчас сезон ягнят, и у него столько хлопот. Рождается много ягнят, а они не всегда могут пройти через родильный канал без посторонней помощи.

— Сколько голов в отаре? — спросил Барнс.

— Сотни три. Они свободно пасутся по оврагам, так что точно сосчитать невозможно. Вы, случайно, не боитесь баранов?

— Нет, — ответил Барнс.

— Тогда пойдемте.

— Он тот самый человек, которого бывший учитель хотел убить, — тихо сказал Барнс, когда они пересекали вытоптанные овцами поля, направляясь к низкому гребню, поросшему елями и кустарником.

Барнс заметил, что многие кусты объедены. Голые ветки доказывали, что отара мистера Триза находилась поблизости.

— Да, его хотели убить, — подтвердила женщина, широко шагая, засунув руки в карманы, и быстро добавила: — Но я не знаю почему. Джек ведь только овцевод. Я знаю, что разводить овец на землях, пригодных для пахоты, незаконно… но вы сами видите, только малая часть земли может быть вспахана, здесь сплошные овраги. Возможно, мистер Остуриас позавидовал…