Доктор Боб и славные ветераны

Дороти также ссылалась на проблему с католиками. Тем не менее, не все католики считали это проблемой. Следует также отметить, что некоторые протестантские священники тоже относились с подозрением к Оксфордской группе. Вскоре после того, как Кларенс обрел трезвость, Дороти вновь встретилась с преподобным Дилуортом Лаптоном, уже упоминавшимся священником унитарной церкви, который ранее рассказывал ей о своих неудачных попытках помочь алкоголикам.

«Я сказала ему: “У нас есть выход” — и рассказала о Кларенсе и о собраниях. И попросила его посетить одно из собраний. Я сказала ему: “Будет еще очень много других женщин, которые придут к Вам сюда, в Ваш кабинет, так же, как приходила я. Я хочу, чтобы Вы знали, что надежда действительно есть”.

Что ж, я была разочарована, когда он не поехал. Он сказал, что до тех пор, пока АА связано с Оксфордской группой, оно может потерпеть неудачу; что такое выдающееся движение, как наше, никогда не должно быть связано с какой‑либо религиозной организацией. Как он был прав!»

Существует несколько версий причин разрыва, уж не говоря о том, отчего да почему: кто был прав, и кто виноват; кто испытывал негодование, а кто нет; и кто сколько лет с кем не разговаривал.

Большинство людей, бывших участниками тех событий, уже умерли. А многие их тех кто еще жив, тогда были совсем новичками в программе, и не могли разобраться в подводных течениях и махинациях. Они просто были счастливы, что стали трезвыми, и не были готовы посещать то, что сейчас группы АА называют своими рабочими собраниями.

Тем не менее, Кларенс вспоминает, как он рассказывал доктору Бобу о проблемах, возникающих у католиков в связи с методами работы Оксфордской группы.

«Не мы отвергаем католиков — их не принимает церковь, — говорил он. Ответ доктора Боба звучал как:

— Мы ничего не можем с этим поделать.

— Нет, мы можем, — сказал Кларенс.

— Что вы имеете в виду?

— Организовать группу безо всей этой вздорной болтовни, обидной для других людей. Теперь у нас есть Книга, Шаги, абсолюты. Любой сможет жить благодаря такой программе. Мы можем организовать свои собственные собрания.

— Мы не можем бросить этих людей, — сказал Док, — мы обязаны им своими жизнями.

— Ну и что? — отвечал Кларенс. — Лично я тоже обязан им своей жизнью. Но как насчет всех остальных?

— Мы ничего не можем поделать, — сказал Док.

— О, нет, мы можем.

— Например?

— Увидите, — закончил Кларенс.

В это время, — рассказывает Кларенс, — Эл. Г., известный также как “Эбб”, находился в Городском госпитале Акрона, весь пропитанным паральдегидом и другими препаратами, которые Док им давал. Мы с Биллом Уилсоном ходили беседовать с ним, в результате чего Билл с моей женой Дороти и отвезли его в госпиталь. Эл был юристом по патентам, и у него был большой дом в Кливленде, поэтому я спросил его жену, не могли бы мы проводить собрания у них. Я не спрашивал Эла».

Дороти вспоминает, что у них ушло четыре часа на то, чтобы доставить Эла в Акрон, потому что он требовал остановиться у каждого бара по дороге. «Я никогда не забуду его, исчезающего в конце коридора в сопровождении медсестры —рассказывает она. — Он обернулся назад, помахал нам драматически и сказал: “Если это поможет, я никогда не забуду этот день и вас обоих.”

Эбби был хорошо образован, и меня больше всего удивило, что самое сильное впечатление на него произвел мужчина в Акроне, одолевший всего четыре класса. В общем, выйдя из госпиталя, он сказал, что он будет рад предоставить свой дом для собраний в Кливленде».

Кларенс рассказывает: «Я сделал объявление на собрании Оксфордской группы, что кливлендская компания приехала сюда в качестве участников в последний раз, что мы организовали группу в Кливленде, которая будет открыта только для алкоголиков и их семей. Я также сообщил, что мы берем себе название из книги, “Анонимные Алкоголики”.

Поднялся шум:

— Кларенс, ты не можешь этого сделать — сказал кто‑то.

— Это уже сделано.

— Нам необходимо это обсудить!

— Слишком поздно — сказал я.

Собрание было назначено на следующей неделе (11 мая 1939 года) — рассказывает Кларенс. — Я допустил ошибку, сообщив этим людям адрес. Они заполнили дом и попытались сорвать наше собрание. Один парень собирался высечь меня кнутом. Разумеется, в духе чистой христианской любви! Но мы отстояли свою позицию».

Воспоминания Дороти немного отличаются. «У нас не было никакого названия, — рассказывает она, — но мы сообщили всем, что это была уже не Оксфордская группа. Только алкоголики.

Анна и Боб тоже чувствовали, что им следует избавиться от давления Оксфордской группы, — добавила она, — но они полагали, что это будет очень трудным делом из‑за их преданности Т. Генри и Кларас.

Кстати, — продолжала она, — на одно из самых первых собраний приехали все наиболее строгие участники Оксфордской группы из Акрона, и вели себя очень ожесточенно и многословно. Они считали, что мы поступили крайне нелояльно по отношению ко всем, отделившись. Это был довольно смелый шаг отделиться от Акрона».