Доктор Боб и славные ветераны

Женщины готовы были надрываться день и ночь, делать все возможное, что было в их силах, чтобы сделать группу АА успешной. Мы втроем взяли на себя хлопоты по кухне, и так было четыре или пять лет — может быть больше — до тех пор, пока мы смогли получить хоть кого‑нибудь в помощь. Но мы ни разу даже не подумали о том, чтобы попросить наших мужей сделать что‑нибудь».

Дороти О. (жена Джуда) вспоминает, как «мы с одной девушкой обзванивали всех, чтобы убедиться, что АА–евцы навестят пациентов в госпиталях. Это не было оставлено на волю случая. А потом мы шли на собрание и помогали там».

Элджи Р., которой тогда было всего 26 лет, более откровенная и независимая, чем другие жены, вспоминает, что когда ее муж вышел из госпиталя, она выпытывала у доктора Боба «максимально настойчиво, могу ли я хоть чем‑то быть полезной.

Обычно я оставалась с Анной, когда доктор Боб уезжал на выступления, потому что у нее просто не хватало здоровья на постоянные разъезды, и она сильно уставала. А еще я составляла адресные книжки. Офиса у нас не было, и пользовались моим телефоном. Это продолжалось и днем и ночью. Это был просто шквал звонков!

Особенностью АА в те дни было то, что вы попадали во множество невероятных ситуаций, — говорит Элджи. — Вы никогда не знали, что вас ожидает. Просто делали все, что от вас зависело».

К примеру, один мужчина, который принимал таблетки, жил у Джона и Элджи. Он все время вставал с кровати и подходил к двери. И говорил (ни к кому при этом не обращаясь): «Привет, что Вам нужно?» Затем шел и ложился снова. «Я была напугана до смерти, — говорит Элджи. — Я спросила Дока, что мы будем делать, если он сойдет с ума. “Я не знаю, — сказал Док, — давайте подождем и посмотрим”.

Однажды мне нужно было пойти к своему врачу. Я взяла с собой того парня, потому что не могла оставить его одного. Мой доктор относился к АА с интересом, но когда я сказала ему об этом типе, он сказал: “Боже мой, такая женщина, как Вы, не должна делать подобные вещи”. Этот парень жил у нас десять дней, и с ним все было в порядке. Насколько я знаю, он остался трезвым.

Я была очень активной до того момента, пока однажды я не выступила на собрании, — рассказывает Элджи. — Я не помню, о чем шла речь, но один АА–евец встал и сказал: “Для чего Вы это говорите? Вы же не алкоголик. Почему бы Вам не заняться своим делом?”

И тогда я сказала себе: “Знаешь, это хорошая идея. Думаю, я так и сделаю”. Я так и поступила. Просто перестала работать. Поняла, что там хватает алкоголиков, чтобы заниматься всем этим. Они не нуждались в моих грошовых услугах. Я спросила Джона, помогаю ли я ему, занимаясь всем этим. И когда он сказал, что нет, я подумала, что просто глупо продолжать все это делать, потому что я делала это только ради него».

Решение Элджи было индивидуальным и личным, но оно отражало постепенное общее изменение отношения к выздоравливающим алкоголикам, а также отношения самих алкоголиков к себе.

В Акроне, в самый ранний период, алкоголики почти не имели слова. Жены приводили их на собрания, которые, в свою очередь, велись участниками Оксфордской группы. Мужчин это немного раздражало, но они терпели это. Когда АА откололось от Оксфордской группы, такое поведение жен, похоже, в большой степени способствовало отделению, как мы уже видели.

Затем, особенно когда в программу стали приходить одинокие мужчины и женщины–алкоголики, возникло некое трение с женами. В результате стали проводиться «закрытые собрания» только для алкоголиков, и «открытые собрания», на которых женам–неалкоголикам не разрешалось выступать. Впоследствии ситуация несколько выровнялась, с введением такого компромисса, как «открытое дискуссионное собрание», куда приглашались к участию и жены, и другие неалкоголики.

«Когда у них появились эти программы Ал–Анон и Алатин, я думала, что это замечательная идея», — говорит Элджи.

Семейные группы Ал–Анон обрели свою теперешнюю форму в 1951 году, хотя «семейные группы», состоящие из родственников членов АА, развивались в течение предшествующих лет. Вскоре они стали источником помощи для жен и других близких людей как пьющих алкоголиков, так и трезвых в АА. Ответом на специфические запросы подростков из семей алкоголиков стало создание в 1957 году программы Алатин, являвшейся частью Ал–Анона. Оба движения используют программу АА с небольшими изменениями, но являются полностью независимыми от АА.

«Сейчас я думаю, каким это было облегчением, что я могла посещать программу, которая занимала мое время, — говорит Элджи. — Именно поэтому я принимала в ней участие. Я хотела помочь. Не скажу, что это было очень уж принято. Нас было всего двое или трое, кто это делал.

Доктор Боб говорил, что когда вы приходите в программу, и ваш муж пьет, вы находитесь в том же положении, что и он, и такая же сумасшедшая, как и он, — говорит Элджи, — и пройдет много времени, пока вы сможете взглянуть на происходящее здраво.