Доктор Булгаков

Что привносит писатель-врач в повествование о предмете, о котором он судит не как дилетант? Прежде всего, правдивость, ненадуманность, точную оценку ситуаций. Такие влияния замечательно охарактеризовал А. П. Чехов. Поразительно, с какой глубиной анализа рассматривает он взаимосвязи своей врачебной профессии с уже сложившейся творческой судьбой. В 1899 г., в автобиографии, составленной по просьбе Г. И. Россолимо, Антон Павлович писал: «Не сомневаюсь, занятия медицинскими науками имели серьезное влияние на мою литературную деятельность; они значительно раздвинули область моих наблюдений, обогатили меня знаниями, истинную цену которых для меня как для писателя может понять только тот, кто сам врач; они имели также и направляющее влияние, и, вероятно, благодаря близости к медицине, мне удалось избегнуть многих ошибок. Знакомство с естественными науками, с научным методом всегда держало меня настороже, и я старался, где было возможно, соображаться с научными данными, а где невозможно — предпочитал не писать вовсе. Замечу кстати, что условия художественного творчества не всегда допускают полное согласие с научными данными; нельзя изобразить на сцене смерть от яда так, как она происходит на самом деле. Но согласие с научными данными должно чувствоваться и в этой условности, т. е. нужно, чтобы для читателя или зрителя было ясно, что это только условность и что он имеет дело со сведущим писателем. К беллетристам, относящимся к науке отрицательно, я не принадлежу; и к тем, которые до всего доходят своим умом, — не хотел бы принадлежать» ^{61}.

Соображаться с научными данными, быть сведущим писателем… Конечно же, Булгаков, как и Чехов, избрал свою дорогу не потому, что родником его жизненных впечатлений явилась медицина, что на ее перепутьях он впервые близко столкнулся с ужасным и вдохновляющим, с отчаянием и светом надежды, увидел мир человеческий. Сила его таланта столь необычна, что он состоялся бы как писатель и вне врачебной профессии — пусть это был бы и иной Мастер. И тем не менее подчеркнем главное применительно к предмету нашего исследования — единение между двумя его ликами поистине органично.

Несомненно, именно профессиональные впечатления доктора Булгакова, отраженные прежде всего в «Записках юного врача», легли, по сути, в основу его литературной судьбы. Хотя рассказы эти, печатавшиеся разрозненно, увидели свет позже «Записок на манжетах», «Роковых яиц», «Белой гвардии», рукопись врачебного цикла, над которой Булгаков, очевидно, начал работать еще в Никольском и Вязьме, предшествовала сочинениям писателя, привлекшим такое пристальное внимание культурного мира. Объединенные впоследствии, в 60-х годах, в стереотипном издании библиотеки «Огонек» под названием «Записки юного врача», эти произведения впервые появились в 1925–1926 гг. в журналах «Красная панорама» и «Медицинский работник». Как отмечает Е. А. Земская, у Н. А. Булгаковой-Земской хранился подаренный братом машинописный текст этих произведений под названием «Рассказы юного врача». В письме Е. С. Булгаковой от 25 апреля 1964 г. Надежда Афанасьевна писала: «Вообще надо напечатать второе издание «Рассказов врача», вернув весь текст подлинника. На выпуски и переделки толкнуло в значительной мере изменение общего заглавия сборника: слово «Рассказы» заменено словом «Записки». Но ведь по жанру это пе записки, а именно рассказы. Подгонять текст одного рассказа к другому не было надобности. Кроме того, название «Записки» невольно заставляет пытаться отождествить автора с героем рассказов — юным врачом, 23-летним выпускником, только что окончившим медицинский факультет. В этих рассказах Булгаков не воспроизводит себя, а создает своего героя — Юного врача, на которого смотрит как старший, как бы со стороны, ставя его в разные положения на основе пережитого самим опыта» ^{62}. Бесспорно, такое издание, полностью следуя замыслам автора, необходимо было бы осуществить. Но отдадим должное редакциям «Красной панорамы» и «Медицинского работника» тех лет, благодаря которым эти прекрасные страницы дошли до нас. Так, журнал «Медицинский работник» стремился представить рассказы М. Булгакова ярко и броско, заголовки вырисовывались, каждая публикация иллюстрировалась. «Морфию» («Медицинский работник», 1927, № 45) предшествовала следующая заставка: «Михаил Булгаков известен нашим читателям как автор рассказов участкового врача, печатавшихся в «Медицинском работнике»» *. Это довольно заурядный и скучный профсоюзный журнал, с сугубо ведомственной тематикой, и все же именно этот ежемесячник поддержал писателя в пору, когда вокруг него уже начинало смыкаться кольцо неприятия. Ведь в это же время, в 1927 г., лидер РАППа Л. Авербах негодовал, что «некоторые интеллигентские писатели приходят к нам с пропагандой гуманизма, как будто есть на свете что-либо более человеческое, чем классовая ненависть пролетариата».