Доктор Черный

— Вот! — протянул он пачку кредиток, щёлкнув замком. — Получай, брат, свои… Распишись! — И шкипер вытащил из-под подушки засаленную, истрёпанную расчётную книгу.

— Тут финскими марками. Боцман разменяет в городе.

Беляев отсчитал двести с лишком марок себе, остальные протянул боцману.

— Ах да! — спохватился он. — А команду-то капитан обещал угостить, как мы из Ханге вышли! Ты уж купи им сам! — протянул Беляев боцману ещё пятьдесят.

— Стоп! — прихлопнул шкипер к столу бумажку вместе с рукою Беляева. — Стоп!.. Тебе теперь каждая копейка дорога. — Он снова нагнулся и вытащил из сундука такую же кредитку. — Вот! — протянул он боцману.

— Зачем же? Не надо, я сам! — пытался протестовать Беляев.

— Стоп! — опять рявкнул шкипер, ударив по столу огромным кулачищем так, что расплескалось вино из стаканов и пара пустых бутылок полетела на пол. — Кто мне смеет приказывать! Или я на своём корабле не хозяин? Или мне своего земляка на чужой стороне уважить нельзя?.. Да я сам разве не русский?.. Только что имя чухонское… Коренной московский!.. — кричал шкипер. — Мне, может, судьба была за конторкой сидеть да с купцами у Тестова чаи распивать, а я заместо того по воде плаваю, — шкипер растрогался и залился слёзами, — покамест к ры… к ры… к рыб-бам не попаду!..

— Пойдём! — подмигнул боцман Беляеву. — Он теперь заснёт, а тебе собираться пора, пока я на берег съезжу. Сестра на той стороне живёт.

Он кликнул матроса, и через минуту, удаляясь, застучали уключины двойки.

XXI

Беляев четвёртые сутки уже исполнял обязанности второго механика при динамо-машине, питавшей огромный голландский лайнер электрической энергией, и при самостоятельных турбинах, приводивших его в движение.

В первую минуту размеры парохода произвели на него прямо подавляющее впечатление. Только на вторые сутки, на рассвете, когда, сдав свою вахту, вышел наверх подышать свежим воздухом, он имел случай убедиться, что «Фан-дер-Ховен» с его тремя ярусами жилых помещений, шестью штурвалами и шестьюдесятьюфутовой мачтой беспроволочного телеграфа, помещённой высоко над командирским мостиком, в общем не превосходивший размеров наших дальневосточных «Добровольцев» — один из самых скромных членов морской семьи, бороздящей по всем направлениям океана.

Прямо навстречу из поредевшего к утру тумана, заставившего «Фан-дер-Ховен» всю ночь благовестить в колокол не хуже соборной церкви и завывать сиреной, как стая волков, вылезало что-то огромное, как казалось с первого взгляда, бесформенное. И когда по штирборту голландского лайнера проползли туманные очертания не то горы, не то тучи, унизанной рядами бесчисленных огней и ответившей на привет парохода оглушительным рёвом, Беляеву захотелось спрятаться под воду вместе с «голландцем», почтением к которому он только что был проникнут.

— «Олимпик»! — произнёс стоявший с ним рядом старший механик, и в голосе его Беляев, к своему удивлению, не уловил доброжелательного оттенка.

— Какой великан! — с невольным восхищением воскликнул Беляев. — На этаком, пожалуй, и шторма не заметишь!

— Да, не заметишь! — скептически возразил механик, следя за огромным веером волн, провожавших чудовище. — Случись что-нибудь в океане с такими казармами плавучими, хуже, чем нам с «Фан-дер-Ховеном», придётся.

— Почему? — изумлённо спросил Беляев.

— Потому что это не судно, а плавучие казармы! — повторил механик. — С командой больше четырёх тысяч народу на нём наберётся… Скоро город с фабричными трубами на море пустят. Для такой оравы, в случае чего, ещё два парохода понадобится. Куда её девать, если авария?.. Что же, вы думаете, пять тысяч на гребных судах поместятся? Тогда, голубчик мой, кроме гребных судов, ничего бы не грузили — места бы не хватило. Да что я вам говорю… Сами же небось читали в газетах, полгода назад с айсбергом такая же махина столкнулась?.. Родной братец этому — одной компании. На треть пассажиров спасательных средств не хватило. Да и то газеты молчат — рты замазаны. Разве столько на самом деле погибло, сколько писали?.. Пусть тот верит, кто не знает, как на трансатлантиках палубных пассажиров везут, например переселенцев… Там и имён-то их не записывают часто. Так, гуртом, садят, а потом, глядя по надобности, графы заполняют. Доехали — полностью ставь! Потонули — урезывай! Слава Богу, я шесть лет на «Короле Вильгельме» ходил, всего насмотрелся!..

— Ну, это, быть может, случайность! — возразил Беляев, вспомнивший ужасную судьбу «Титаника».

— Да… «случайность»!.. Нет, слуга покорный! Случись что в океане, я не то что на нашем «Фан-дер-Ховене», а хоть на двухмачтовой шхуне предпочту очутиться, чем на этом плавучем кладбище, — плюнул он с сердцем за корму в сторону расплывавшихся в тумане огромных контуров встречного парохода.

Беляев стоял на «Фан-дер-Ховене» по две постоянные вахты, с полудня и с полуночи до четырёх часов.

Капитана он видел всего один раз, когда с документами на имя гаврского уроженца Гастона Дютруа поднялся по «чёрному» трапу на борт парохода и явился к вахтенному офицеру.

— Я сдаю вахту! — замахал на него руками белобрысый маленький штурман.