Доктор Чистота

Если сейчас подняться на второй этаж, можно выпить хорошего, по-настоящему хорошего кофе из дорогой кофемашины – и сделать это в тишине и уюте, сидя на кожаном диванчике. Но – это же надо подняться. Время, силы. На фиг, на фиг.

Капитан юстиции, старший следователь по особо важным делам Меркулова Светлана Юрьевна – для коллег просто Юрьевна. Ей недавно исполнилось сорок лет, но Юрьевной она стала в ту же минуту, как пришла работать в милицию (тогда еще милицию). В юридической академии Юрьевна снова на некоторое время стала Светой, но это быстро закончилось. Максимыч забрал ее с третьего курса в прокуратуру, потом потянул за собой в следственный комитет, а затем – через некоторое время – и в главное управление СК.

Сейчас, в допросной, Юрьевна была одета как на бал. Который, правда, закончился два дня назад… «Поэтому королева выглядит слегка помятой», – мысленно съязвила она. Ага. Юрьевна была красивая, стройная женщина с жестковатым лицом. От природы светло-русая, но волосы красила. Чуть выше среднего роста. Серая шелковая блуза, кожаные брюки винного цвета. Брошка с жемчужинами. Белые кроссовки. Стрижка и окрашивание стоили целое состояние… И занимали, кстати, вагон времени. Юрьевна вздохнула, повернулась к арестанту. Такой роскоши, как свободное время, ей еще долго не видать.

За двое суток, прошедших с момента побега Реброва (Доктора млять Чистоты), она спала часа три, урывками. И даже не успела съездить домой, чтобы переодеться.

Когда беглецы совершили побег, Юрьевна как раз ехала на выставку современной живописи в ЦДХ – давно обещала Полине. Полина теперь смертельно обижена, неделю не будет разговаривать. Юрьевна вздохнула. Придется что-то придумать… но потом. Потом.

Она положила на стол пухлую папку в сером картоне. Дело номер… да какая разница? В деле было уже несколько сотен томов: целая комната забита, а в связи с побегом писанины предстояло еще километры и километры. Можно весь земной шар опоясать, выложив листы в ряд, один за другим. Юрьевна хотела зевнуть, но кофе напомнил о себе – и она передумала. Ладно, используем эту мутную злость в конструктивных целях.

Вокруг смыкались и слегка пульсировали выкрашенные в ядовито-зеленый цвет стены. Решетки коричнево-красные, словно засохшая кровь. В центре комнаты огромный древний стол, видевший динозавров и советских школьников. Он был сдвинут так, что допрашиваемый буквально ощущал себя притиснутым к стене. Крошечное зарешеченное окошечко под потолком. Комната дознания.

Юрьевна перевернула страницу. Просто для начала разговора.

– Медь, значит?

Напротив нее сидел человек с характерной зэковской поджаростью – такую на воле не получишь.

Зэк поднял голову. Ухмыльнулся, коротко сверкнули фиксы.

– Ну, Медь, и что?

Половина зубов у него была железная, между ними затесалась пара золотых. Юрьевна могла поклясться, что на одной из золотых «фикс» есть след от плоскогубцев.

Она покачала головой. Насмешливо и сочувственно:

– Меднов Сергей Александрович, семьдесят восьмого года рождения. У тебя уже сын взрослый, вторая ходка, а ты все Медь.

Зэк оскалил зубы – родные у него были желтые и мелкие. В стальном ряду они смотрелись как приемные.

– А ты моего сына не впутывай, он у меня пацан ровный!

Юрьевна наклонилась над столом, посмотрела на зэка в упор. Заговорила негромко, с доверительной интонацией:

– Сережа, мы с тобой, к сожалению, не один год друг друга знаем. Скажи мне, кто организовал побег? И я пойду дальше на работу, таких, как ты, арестовывать, а ты обратно в камеру – в карты доигрывать… или чем ты там занят обычно? Сэкономим друг другу массу времени. Ну как? Готов?

Медь спокойно улыбнулся.

– Вот ты неугомонная, – сказал он.

Светлана Юрьевна выпрямилась. Интересный поворот.

– Книжки читаешь?

Медь от неожиданности моргнул, вскинул худой скошенный подбородок.

– Чего?!

Она улыбнулась.

– Книжки, говорю, полюбил читать, Медь? Слово-то книжное, не ожидала от тебя.

Он пожевал губами, жилы на шее натянулись, словно канаты в шторм. И подрагивали.

– Ну полюбил, и че? – Ох уж эта сидельческая дерзость. Юрьевна пожала плечами.

– Просто приятно видеть, как человек берется за ум. Пускай и под старость.

Зэк посмотрел на нее с ненавистью – и почти уважением.

– Чеканутая ты!

– Вот, другое дело. Теперь узнаю старого доброго Сережу Меднова.

– Чего тебе надо? Я ничего не знаю.

– Я и не сомневалась.

Юрьевна аккуратно отряхнула с блузки невидимые пылинки, вернулась к двери и подняла за ручки картонный ящик, стоящий на полу. Переставила его на стол, аккуратно сдвинула, чтобы он стоял параллельно краю стола, – и начала приготовления. Медь смотрел. Юрьевна неторопливо доставала карандаши (простые, разной мягкости – от 2H до 2B), автоматические ручки (синие, черные, красные) и раскладывала их на столе, строго параллельно друг другу, на одинаковом расстоянии. Так, теперь ластики… корректор… Руки Юрьевны привычно порхали.

Медь угрюмо смотрел на ее приготовления. Юрьевна была права: они были знакомы давно. Но кажется, свой ритуал при нем она еще не проводила. Поэтому Медь не понимал, что происходит.

– Что?..