Доктор Чистота

– Успокойся, пожалуйста! – застонала Аня. – Он же тебя…

Но Олю уже было не остановить.

– А ты вообще молчи, давалка подзаборная! – закричала она. – Еще меня шлюхой называла! Думаешь, я не слышала, как ты это говорила? – Она скинула руку Свечникова и повернулась к Кожееду. – Какой счет оплатить?! В каком баре?! Да этот бомж не знает, какого цвета пятитысячная купюра! Он на бензин копит, чтобы меня в аэропорт отвезти. Меня вообще сегодня здесь быть не должно, он меня чуть ли не силой со своими идиотскими шуточками сюда затащил.

С каждым словом лицо Степыча мучительно менялось.

Кожеед кивнул. Улыбнулся.

– Переходим к повтору раунда. Ударь его, девочка. Только не как в прошлый раз, а по-настоящему. До крови.

Два раза просить не пришлось. Оля с грудным рычанием набросилась на Степана, словно это он был виновником всех ее бед. Она перевесилась через стол и вцепилась ногтями ему в лицо. Рванула вниз, еще раз. Свечников хотел было ее оттащить, но Кожеед знаком приказал ему не мешать.

– Ненавижу! – закричала она и, выдохнувшись, села обратно на свое место.

Ребята с ужасом посмотрели на Степана. Раны от ногтей были настолько глубокие, что в некоторых местах кровь капала вовсю – на его подбородок, грудь, плечо. Степан сидел, весь в крови и царапинах, не шевелясь, глаза его потухли. Казалось, он не замечал своих ран.

Кожеед обрадовался.

– Вот, другое дело. Ну, теперь переходим к завершающему удару. Степа, ты еще не передумал?

Тот молчал и не реагировал.

– Ужасная участь быть во френдзоне, – с наигранным сочувствием поцокал языком Кожеед. – Вкладываешься, вкладываешься в женщину. Как цветок поливаешь, каждый божий день. Думаешь, она оценит, поймет…

– Давай! Бей! – с вызовом сказала Оля и подставила щеку. – От такого неудачника даже по лицу получить не стыдно.

Лицо Степыча окаменело.

«Вмажь ей, Степыч», – подумал Денис.

– Я не буду этого делать, – внезапно сказал он.

Кожеед поднял брови, покачал головой.

– А ты знаешь, какое будет наказание за отказ от игры? – спросил он. Степыч улыбнулся.

– Насрать.

– Ампутация конечностей. Правда, Свечников? Свечников, не спим!

Свечников побледнел. Пошатнулся. Затем, не раздумывая, подошел к своим пыточным инструментам и вытащил топор. Блеснул металл. Женя и Аня испуганно закричали. Оля смотрела с торжеством.

Свечников подошел к Степычу, топор в его огромной руке казался небольшим. Полицейский посмотрел на Степыча – кажется, даже с сочувствием.

– Не выделывайся, дурачок, – попытался уговорить он Степана. – Делай, что он сказал, она все равно этого не оценит.

«Степыч! – хотел крикнуть Денис, но горло перехватило. – Вмажь ей на хер по роже! Она того не стоит!»

Степан посмотрел на топор. Изуродованное окровавленное лицо его было спокойным – и даже красивым. Он поднял голову и плюнул в лицо полицейскому.

– Пошел ты на хрен, фашист, – сказал он. Кровавая слюна повисла на щеке полицейского.

Свечников не стал вытирать лицо. Он повел головой, затем резко прижал руку Степана к столу и одним движением вскинул топор… Луч солнца блеснул на лезвии…

– Нет! – крикнул Денис. Вскочил на ноги. Аня и Женя завыли, как в страшном сне. Оля вскрикнула.

Топор опустился.

Глава 11 Правда

Настоящее время. Дача Юрьевны.

Громкий окрик вывел Дениса из ступора. Он все еще слышал стук опускающегося топора. Резкий звук, словно разрубили мясо на рынке. Наваждение не уходило. Перед глазами снова и снова мелькал луч солнца, сверкнувший на лезвии… Дуга вниз. Стук. И потом рука Степыча отделилась от остального тела. Так легко и просто.

Денис помотал головой.

– Эй! Ты чего застыл? – Светлана Юрьевна внимательно посмотрела ему в глаза. – Выпей воды.

Денис не знал, как давно следовательница стоит рядом с ним. Она протянула ему стакан с водой.

– Я ничего не хочу, – он упрямо мотнул головой. – Зачем мы здесь?

– Я уже объяснила.

Светлана Юрьевна коснулась пальцами его щеки, и Денис невольно отдернулся от ее ледяных рук.

– Будешь еще по щекам себя лупить, вколю успокоительного, – предупредила она.

– Себе вколите!

Денис с удивлением увидел, как после этой безобидной фразы по лицу следовательницы прошла судорога. Голова Юрьевны дернулась, как у заводной игрушки. Следовательница на миг застыла, затем – раз-два-три, начала оживать и двигаться. Словно внутри следовательницы была пружина, которая после нескольких неудачных попыток попала в нужный паз. Юрьевна улыбнулась – как обычно. Денис похолодел. На какой-то момент она его напугала.

– А если по поводу пальца грустишь, то не переживай, – Юрьевна похлопала Дениса по плечу. Он невольно отстранился. – Девушки любят парней со шрамами. Потом пенсию с государства выбьешь по инвалидности и живи не хочу.

«Что она несет вообще?!» Денис не мог поверить своим ушам. Но зато злость помогла избавиться от смутного страха.

– Какую, блять, пенсию?! У меня брат погиб! И друзья!

– Соболезную. Правда соболезную, – сказала она, не прекращая улыбаться. – Но все равно надо отметить.

Денис отступил на шаг назад.

– Вы о чем?