Доктор Данилов в кожно-венерологическом диспансере

— Ты всегда был занудой и врединой, просто я по молодости сильно тебя идеализировала.

— Как и положено романтичной девушке, — уколол Данилов. — Кстати, ты не знаешь, почему мы не собирались на десятилетие окончания?

— Потому что всем не до этого. Но на двадцатилетие соберемся точно, — заверила Елена. — К тому времени всех одолеет ностальгия, захочется собраться, похвастаться достижениями и как следует предаться воспоминаниям. Спеть «как хорошо, что все мы здесь», облобызать друг друга и после этого расстаться. Уже навсегда.

— Я не понял, ты против встреч с однокурсниками? — Сам Данилов был не прочь разок встретиться с народом.

— Можешь считать, что против. И не потому, что у меня однокурсников в два раза больше, — по беременности Елена брала академический отпуск и доучивалась уже на другом курсе, годом позже, — а потому, что не вижу в этом никакого смысла. Когда-то мы были такими, потом стали другими, совершенно чужими, и то, что осталось в воспоминаниях, начисто стирается такими вот встречами. Нет уж, я лучше останусь при своей ностальгии, чем буду удивляться тому, что у меня общего со всеми этими скучными дамами и господами. И тому, как меня вообще могло что-то с ними связывать. Жизнь не зря сводит и разводит нас. Вот, например, с Игорем ты поддерживаешь отношения, потому что вам обоим это надо. А Славку Фалалеева ты даже не вспоминаешь.

— Если только по матери, — усмехнулся Данилов.

Славка Фалалаеев был профессорским сыном, а по совместительству — самовлюбленным идиотом и мелким пакостником. На третьем курсе Данилову пришлось провести с ним воспитательную беседу, после которой они не разговаривали друг с другом до окончания учебы.

— Поэтому, если вдруг захочется такой встречи, то лучше устроить ее в узком кругу — я, ты, Полянский… Может, еще человек пять пригласить и приятно провести время. А эти массовые мероприятия — на фиг.

— На фиг так на фиг, — согласился Данилов. — Знаешь, а мне что-то стало интересно, где сейчас Фалалеев? В замминистры еще не вылез?

— Могу удовлетворить твое любопытство. Фалалеев торгует ортопедическими товарами. Имеет сеть из двух магазинчиков — один на ВВЦ, другой где-то на Калужской. Сеть называется «Ортофал».

— Кто бы мог подумать! — ахнул Данилов. — Такой карьерно-ориентированный юноша и вдруг на тебе — торгует стельками и корсетами. А ты откуда про него знаешь?

— Он пытался через меня найти ходы в департамент, хотел стать придворным поставщиком. Обещал озолотить.

— А ты чего?

— Объяснила, что таких связей у меня нет. По сути — послала куда подальше, только мягко, в корректной форме. Он опечалился и ушел, оставив мне визитку. Знаешь, какая у Фалалеева визитка? С его профилем! Золотом по белому.

— Наш петушок всегда был птицей высокого полета. — Данилов представил курносый фалалеевский профиль, тисненный золотом. — Ты бы хоть принесла показать визитку-то.

— Будучи хорошо осведомлена о твоих чувствах к Фалалееву, я просто побоялась это сделать, — призналась Елена. — Вопрос на засыпку можно?

— Можно, — разрешил Данилов.

За разговором они забыли о кофе, который безнадежно остыл. Новый варить не хотелось, хотелось сидеть и разговаривать. Время от времени поглядывая за окно, где в свете фонарей весна боролась с зимой, пытаясь превратить мокрый снег в еще более мокрый дождь. Данилов как-то по-особенному остро вдруг ощутил прелесть домашнего уюта и тихую радость от того, что у него есть Елена и Никита, что он не одинок.

— Готов ли ты пойти на определенные жертвы ради хорошей, интересной работы?

— Смотря на какие жертвы и смотря ради какой работы. Давай поконкретнее, а то выйдет, как недавнее посредничество Полянского. Ты хочешь мне что-то предложить?

— Нет, — улыбнулась Елена. — Предлагать я тебе ничего не собираюсь, ведь ты сам только что сказал, что еще не созрел для ухода из диспансера. Я просто хочу уяснить для себя, какого рода информация может быть тебе нужна.

— Давай всю, что есть, а я уже разберусь.

— Так не пойдет, Данилов. Зачем зря морочить тебе голову? Давно не болела, что ли? Надо морочить ее по делу. Просто если интересная работа будет «идти в комплекте» с чем-то не очень приятным, например с немного взбалмошным или слишком требовательным начальством, то устроит ли тебя такой вариант? Идеальных работ не бывает.

— Если требовать станут по делу, то устроит.

— Иногда случается так, что требуют и не совсем по делу, а за компанию или под настроение.

— Если «иногда» означает «редко когда», то и ладно, а если придираются по два раза в неделю — это другое дело. Я не склонен быковать, ты же знаешь, но и ноги об себя вытирать не позволяю.

— Ну, может, быковать ты и не склонен, — Елена иронично подмигнула Данилову, — но сильно покладистым тебя тоже не назовешь. Ладно, я все поняла, спасибо за откровенность. Я, собственно, не собираюсь куда-то тебя устраивать или, упаси боже, рекомендовать, просто, может, когда подкину полезные сведения.