Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

Занятый решением глобальных вопросов, он чуть было не прошел мимо нужного подъезда. Впрочем, мог бы и пройти, потому что пациента, мужчины с температурой и кашлем, дома не оказалось.

– Да он только на минуточку вышел, – суетилась круглая, как колобок, жена. – За гараж пошел заплатить. Гараж у нас недалеко, на Соперникова, десять минут туда, десять обратно...

– Поликлиника тоже недалеко, – ответил Данилов. – Пусть приходит на прием.

– Ах, какая незадача! – всплеснула руками жена. – Говорила же я ему, придурку – «дождись доктора и потом уж иди в гараж, заодно и таблетки по пути купишь». Нет же, приспичило ему...

«Гвозди бы делать из этих людей, – подумал Данилов. – Не было б в мире тупее гвоздей!»

Чему удивляться – как будто бы на «скорой» не было необоснованных вызовов. Сколько угодно! Но там, больные и страждущие, по крайней мере дожидались врача дома.

– А может, вы пока супчику куриного поедите, доктор? – предложила жена несостоявшегося пациента. – А на второе у меня курочка с картофельным пюре. И что выпить найдется...

– Спасибо, я сыт, – вежливо отказался Данилов и ушел.

Пять или шесть вызовов оказались похожими друг на друга, как две капли воды. «Вчера почувствовал себя плохо, сегодня с утра температура, насморк, кашель». «Больничный нужен?». «Конечно – нужен. Для того и вызвали, как лечиться, мы и сами знаем». Эпидемия как она есть. Маску Данилов на вызовах не надевал – не видел в этом смысла...

От сухощавого старичка, открывшего Данилову дверь, так и исходили волны праведного гнева.

«Что-то тут не так, – почувствовал Данилов. – Какой-то «напряженный» дед».

Пока Данилов мыл руки, старичок хранил молчание. Данилов прошел в единственную комнату, привычно расположился за столом и спросил:

– На что жалуетесь?

– Меня зовут Петр Прокофьевич Звягин, – представился пациент. – Вот мой паспорт.

– А меня – Владимир Александрович Данилов.

– В паспорт все же прошу заглянуть, – посуровел старичок. – Для порядка.

Данилов повиновался и даже, к вящему удовольствию старичка, сличил фотографию с оригиналом.

– Похож? – спросил пациент.

– Похожи, – ответил Данилов. – Итак, Петр Прокофьевич, чем могу помочь.

– Если позволите, я начну издалека.

– Надеюсь, что не со времени создания первых колхозов, – улыбнулся Данилов.

– Нет, с две тысячи шестого года, когда в сто шестьдесят восьмой больнице мне удалили аденому предстательной железы. Операция в целом прошла успешно, если бы не одно осложнение. Фатальное, можно сказать, осложнение!

Старичок умолк.

– Какое же? – спросил Данилов.

– Я потерял способность испытывать оргазм. Совершенно лишился этой радости. Представляете себе мое положение?

– Да, представляю. Хорошего мало.

– Вот именно! Ничего хорошего! Потому-то я вас и вызвал!

– Признаюсь честно – не могу уловить связи.

– Как это так?! Посмотрите на меня, Владимир Алексеевич...

– Александрович.

– Извините, Владимир Александрович. Посмотрите на меня, я же нахожусь в состоянии выраженной депрессии, вызванной этим печальным фактом! Я подавлен, пребываю в унынии, меня посещают мысли о самоубийстве...

– С мыслями о самоубийстве надо быть поосторожнее, Петр Прокофьевич, – сказал Данилов. – Если они и впрямь вас посещают, то я должен немедленно госпитализировать вас в стационар. Правда, по вашему виду не скажешь...

– Это все благодаря моей выдержке. Но, если честно, о самоубийстве мне пока еще думать рано, сперва надо выиграть суд, который растянулся чуть ли не на века!

– Вы судитесь с больницей?

– Да, конечно! А вы на моем месте разве бы не судились?

– Сложно сказать...

– Это просто вы еще не оказались на моем месте. И слава богу! Врагу, как говорится, не пожелаешь! Но ничего – они у меня еще попляшут! Вспомнят Петра Звягина! Я добьюсь справедливости, и мой пример станет уроком для всех этих горе-специалистов!

Петр Прокофьевич потряс в воздухе кулаками и умолк.

– А от меня чего вы хотите? – спросил Данилов.

– Ничего сособенного, – ответил Петр Прокофьевич. – Просто прошу зафиксировать в амбулаторной карте факт моего подавленного состояния. Я вам официально предъявляю жалобы на депрессию, вызванную отсутствием оргазма при половой жизни, и прошу медицинской помощи!

– Я отмечу в амбулаторной карте ваши жалобы, – пообещал Данилов. – Вы не возражаете, если я вас осмотрю?

– Пожалуйста, – Петр Прокофьевич принялся расстегивать пуговицы на фланелевой рубашке...

– Я вам выпишу капотен от давления, – сказал Данилов по завершении осмотра, – оставлю направления на анализы и кардиограмму и еще рекомендую показаться урологу и невропатологу.

– Как только потеплеет – сразу же покажусь! – пообещал Петр Прокофьевич. – Но вы не забудете указать в карте мои жалобы на депрессию.

– Если вы их предъявили, то мой долг их указать, – сказал Данилов, с трудом сдерживая улыбку. – Но если вы позволите мне высказать собственное мнение...