Доктор Данилов в Склифе

Забывать в одиночку проще, чем забывать вдвоем, поэтому следовало придумать подходящий повод для оправдания. Данилов решил не мудрить и сослаться на то, что его подвел сменщик, доктор Агейкин, опоздавший на пять часов. Версия была простой, как правда, и безопасной, как искусная ложь. Провалиться она могла лишь в том случае, если бы Елена, обеспокоенная долгим отсутствием Данилова, в первой половине дня позвонила ему на работу по одному из телефонов приемного отделения и узнала, что он ушел вовремя. Но Елена прежде всего позвонила бы на мобильный. На мобильный же никаких звонков не поступало. Значит – версию можно озвучивать, все в порядке, комар носа не подточит.

Так оно и вышло. Елена только поинтересовалась в отношении Агейкина:

— Видно, погулял хорошо накануне?

— «Хорошо» – не то слово. — Данилов запнулся, возводя напраслину на ни в чем не повинного коллегу, однако – пронесло. Больше вопросов не последовало. Данилов скинул кроссовки и отправился под душ – смывать с себя грехи. Смывал обстоятельно, долго, но чистым себя так и не почувствовал.

Для пущего правдоподобия ему пришлось съесть обед, приготовленный Еленой, — грибной суп-пюре и свиную отбивную с гарниром из цветной капусты. Причем съесть не абы как, медленно действуя столовыми приборами, а с огромным аппетитом изголодавшегося человека. Ничего – справился, только от добавки наотрез отказался, потому что для добавки места попросту не было.

— Ляжешь спать?

— Нет, полежу и посмотрю телевизор, — ответил Данилов. — У нас, часом, нет никакой новой комедии?

— Есть одна о том, как три дамы грабят банк. Я ее уже смотрела, мне понравилось. Хочешь?

— Да я просто всю неделю мечтал увидеть, как три дамы грабят банк! — пошутил Данилов. — Надо же расширять кругозор, глядишь, и пригодится. Стрельбы там много?

— Нет совсем, разве что один взрыв в самом конце…

— Не рассказывай, умоляю! Где диск?

— Скорее всего, в плеере.

Фильм оказался хорошим – что называется, весело и со смыслом. Немного удивили отсутствие счастливого конца в заключительной части, но в последних кадрах все стало на свои места – прытким особам удалось остаться при деньгах.

Где-то на середине фильма к Данилову присоединился Никита, Когда фильм закончился, Никита спросил:

— А что такое «аберрацио иктус»?

— Насколько я помню, это юридический термин, — напряг память Данилов. — Что-то вроде того, когда хочешь убить одного, а случайно попадаешь в другого.

— А я думал, это из медицины, раз латынь.

— Латынь много где используется. А можно полюбопытствовать, откуда такой интерес?

— Ну… одна из наших девочек сказала… своему парню, что встречаться с ним – это «аберрацио иктус».

Без труда можно было догадаться о том, что этим парнем был Никита. Хотя бы по его пунцовым ушам.

— Какие у вас продвинутые девочки! — удивился Данилов. — Этот термин, кроме юристов, мало кто знает.

— А что она хотела сказать на самом деле?

— То, что парень ей не нравится, наверное.

— Я тоже так подумал, — «раскололся» Никита, — только не понял, что такое «аберрацио иктус», а она объяснять не стала.

«То, что произошло со мной сегодня, это тоже ведь своего рода «аберрацио иктус», — подумал Данилов. И тут же возразил себе: – Нет, неверно. «Аберрацио иктус» подразумевает изначальное стремление совершить преступление, а у меня такого намерения и в помине не было…»

Глава восьмая Больница при институте или институт при больнице?

Данилов поначалу не придал значения шуму, доносившемуся из смотровой. Ну, голоса и голоса, может быть, к медсестре Маше заглянул кто-то из медсестер, и теперь девушки рассказывают друг другу анекдоты. Но очень скоро разговор перешел на крик, и Данилову пришлось покинуть диван в ординаторской и пойти наводить порядок. Орать в медицинском учреждении нельзя.

В смотровой давала волю эмоциям толстуха в розовом сарафане. Стояла в бойцовской позе скандалистки – левая рука упирается в бок (заодно и висящую на плече сумку оберегает от посягательств), правая протянута вперед и то грозит указательным пальцем, то потрясает кулаком, то машет ладонью. Со стороны может показаться, что женщина играет в «камень – ножницы – бумагу».

— Да я вас всех тут!.. — орала толстуха. — Вы еще не понимаете, с кем связались! Самому Целышевскому завтра же расскажу, что у вас здесь творится! Я не семечками на базаре торгую, я в городской администрации работаю!..

Стандартный набор фраз и угроз – ничего нового. Маша благоразумно стояла в трех метрах от посетительницы, возле открытой двери, ведущей в коридор (мало ли что психопатке в голову взбредет – еще с кулаками накинется), а за порогом переминался с ноги на ногу охранник.

Судя по тому, что охраннику не было велено выставить посетительницу за дверь, Данилов предположил, что ее гнев не беспричинен.

— А это – кто?! Ваш заведующий?! — Толстуха впилась глазками в Данилова.

— Я дежурный врач приемного отделения, — представился Данилов. — В вечернее время, когда начальство отдыхает, решаю вопросы вместо заведующего. Фамилия моя Данилов. Зовут Владимиром Александровичем.