Доктор Дэвид Хантер

Мы с Calliphoridae старые знакомые. Назойливое жужжание взрослых мух сопровождало множество мест преступлений, на которых я работал. Хотя я не питаю к ним особой любви, однако с уважением отношусь к роли, которую они играют. И не только в процессе распада мертвой органической материи, включая человеческую плоть, но и в определении того, как давно умер конкретный организм. Мясные мухи — естественный секундомер, а их жизненный цикл — от яйца в личинку, а потом и во взрослый организм — оказывает неоценимую помощь в расчетах времени, прошедшего с момента смерти.

Часы остановились слишком давно, чтобы хоть как-то помочь нам. Однако это вовсе не означало, что пустые скорлупки не могут ничего нам поведать.

— Я проконсультируюсь с судебным энтомологом, но в основном тут мясные мухи, — сказал я, разглядывая опустевшую скорлупку. — Не вижу ни одной личинки, правда, спустя столько времени здесь и не должно их быть.

Любая личинка или превратилась во взрослую муху, или погибла и разложилась после того, как иссяк источник пищи. Но хотя лежавшее здесь когда-то тело исчезло, следы его пребывания остались. На поверхности стекловатных матов темнели следы жидкостей, сопутствующих процессу разложения, более-менее ровный овал пустых скорлупок кое-где был нарушен, а часть их — раздавлена.

— Похоже, вы были правы, — произнес Уэлан. — Тело лежало тут, пока не мумифицировалось, а затем его перенесли в глубь чердака.

— Вы ничего не нашли на брезенте, в которое оно было завернуто? — спросил я.

— На нем обнаружили нечто напоминающее собачью шерсть, а в одном из люверсов застрял человеческий волос. Не того цвета, что у жертвы, — значит, не ее. Мы пробьем его по базе ДНК, посмотрим, не найдется ли совпадений, но на это уйдет время. Сам брезент из тех, что можно купить в любом хозяйственном магазине или взять на стройке. Пыль на нем — смесь цемента и штукатурной смеси, а синяя краска самого распространенного сорта, мы даже производителя не можем определить по ней. Наверное, тот, кто переносил тело, спешил и взял для этого первое, что подвернулось под руку. Однако это не объясняет, почему они так долго ждали, прежде чем сделать это.

— Они?

Уэлан махнул рукой в темноту.

— Отсюда до того места, где ее нашли, двадцать или тридцать ярдов. Если только этот кто-то не использовал носилки, тело надо было тащить так. Гораздо проще переносить его, завернув в брезент, но даже так в одиночку это почти невозможно. Не столько из-за тяжести, сколько из-за необходимости сохранять равновесие на узких балках, не провалившись ногой сквозь потолок.

Что ж, логично. И если бы тело женщины просто волочили, это оставило бы четкие следы и на перекрытии, и на самом теле. Ни того ни другого я не заметил.

Я снова пригляделся к месту, где прежде лежало тело. Помимо пятен — следов разложения, — на поверхности утеплителя виднелись и какие-то светлые потеки.

— А это что?

Одна из детективов покачала головой:

— Мы пока не знаем. Для крови слишком светлые. Похожие пятна мы нашли на ступенях за дверью, так что не исключено, это вообще не имеет отношения к телу. Может, просто кто-то что-нибудь пролил. Мы послали образцы на анализ, но что бы это ни было, это слишком старое, чтобы определить точно.

— Мы обнаружили еще кое-что, — добавил Уэлан и ткнул пальцем в дверную раму со стороны чердака. — Вот, видите?

На неокрашенной, потемневшей от времени деревянной поверхности были светлые полосы.

Царапины.

— Это объясняет повреждения на пальцах женщины, — продолжил Уэлан. — Мы даже выдернули из дерева один из ее ногтей. Дверь заперли снаружи, а она достаточно крепкая. Слишком тяжелая, чтобы она сумела сломать ее или выбить.

Господи, подумал я, представив это. Мы полагали, что женщину убили где-то в другом месте, а потом притащили ее тело на чердак. Мы ошибались.

— Кто-то запер ее тут и оставил умирать.

— Чего я не могу понять, — заявил один из детективов, пожилой мужчина, глаза которого печально смотрели поверх марлевой маски, — так это почему она не выбралась через один из других выходов. Ведь этот точно не единственный.

— А как бы ты карабкался здесь, будь ты беременный? — усмехнулась его коллега. — Тебе даже с твоим пивным брюшком нелегко пришлось бы. И откуда ей было знать, где они?

Действительно, на чердаке царила непроглядная тьма, и мы не нашли на теле ни телефона, ни зажигалки, которыми женщина могла бы посветить. Один неверный шаг — и она провалилась бы сквозь потолок.

— Я только предположил, — обиженно буркнул детектив.

Я все еще пытался понять, что же тут произошло.

— Но зачем кто-то запер ее и ушел?

Уэлан пожал плечами: