Доктор Дэвид Хантер

Его коллекция красовалась за стеклом, в элегантном книжном шкафу викторианской эпохи, резко выделявшемся на фоне стального лекарственного стеллажа и небольшого холодильника, где мы держали вакцины. Среди изящной мебели из дерева и кожи эта утилитарно-уродливая пара казалась совсем не к месту, несмотря на безуспешные попытки Генри закамуфлировать ее фотографиями в рамочках. На одной из них, сделанной год назад, мы с ним вдвоем сидим в шлюпке. Впрочем, снимки по большей части рассказывали о Генри и его жене Диане. На самом почетном месте, на вершине стеллажа, стояла их свадебная фотография. Камере улыбались привлекательные юные супруги, пребывающие в блаженном неведении о том жребии, что выпадет на их долю.

Пара костылей пылилась в углу возле письменного стола. Когда я только-только приехал, Генри еще пытался на них ходить. Частенько доводилось слышать стоны и кряхтенье, когда он пробовал сделать пару-тройку шагов. «Я им еще докажу», — говаривал он в ту пору. Увы, этого так и не случилось, и потихоньку Генри забросил попытки.

Я отвернулся от напоминания о бренности человеческой судьбы и открыл стеллаж. Из-за склонности Генри к накопительству пришлось довольно долго копаться среди коробок, пока не отыскался парацетамол. Заперев дверцу, я вернулся на кухню.

— Наконец-то, — проворчал он при моем появлении. — И поторопитесь-ка с этим чертовым вином. От такой работы жажда разбирает будь здоров. — Генри принялся обмахиваться, подъехав к распахнутой двери. — Пойдемте на улицу и там немножко остынем.

— Есть будем снаружи?

— Откуда такие варварские замашки? Или я похож на австралийца? Да, и захватите бутылку. Бордо, а не ту дешевую ерунду.

Запив парацетамол водой, я сделал как приказано. Садик выглядел опрятным, но без лишних красивостей. Генри всегда ревностно относился к садоводству, и теперь его неспособность приглядывать за всем самому обернулась еще одним источником разочарований. Мы устроились за старинным кованым столиком, стоявшим в тени ракитника. Озеро, поблескивавшее из-за плетеной ивняковой изгороди, создавало иллюзорное ощущение прохлады. Я разлил вино на двоих.

— Ну… — сказал я, приподнимая бокал.

— За здоровье, — подхватил Генри и, взболтнув рубиновую жидкость, критически принюхался. Немного отпив, он добавил: — Хм-м… неплохо.

— Из местного супермаркета?

— Эх вы, деревенщина! — насмешливо отозвался он, смакуя очередной глоток. Поставив бокал, Генри посерьезнел: — Итак, выкладывайте. Как прошел ужин с дамами?

— Скорее не ужин, а барбекю. На воздухе. Вам бы понравилось.

— Пирушка допускается пятничным вечером. Воскресный же ленч — это искусство, и он требует к себе уважения. Кстати, вы не ответили на мой вопрос.

— Все прошло нормально, спасибо.

Генри вздернул бровь.

— Нормально? Всего-то?

— Ну что я могу добавить?.. Приятно провел время.

— О, не слышу ли я нотки смущения? — Он хитро прищурил глаз. — Похоже, придется выдирать слова клещами. А знаете что? Давайте-ка после обеда пройдемся на шлюпке, а? И вы мне все расскажете. Настоящего ветра нет, зато сможем сбросить калории на веслах.

От замешательства у меня запылало лицо.

— Конечно, если не хотите, то ничего страшного… — добавил он, теряя веселость.

— Не в этом дело. Просто… В общем, я сказал Дженни, что прокачу ее по озеру. На вашей шлюпке.

— Ого!.. — Генри не смог скрыть изумления.

— Простите меня, я должен быть сказать об этом раньше…

Впрочем, Генри уже взял себя в руки, спрятав разочарование под улыбкой.

— Бросьте, что за извинения? Вы молодец!

— Мы всегда смо…

Не дав закончить, он отмахнулся от моего предложения.

— В такой славный воскресный денек? Нет, вам действительно лучше взять на прогулку хорошенькую барышню, а не старомодного чудака вроде меня.

— Вы правда не сердитесь?

— У нас с вами еще будет время. И я очень, очень рад, что вы встретили симпатичную девушку.

— Да здесь ничего серьезного…

— Ой, Дэвид, ей-богу! Вам уже давно пора развеяться! Зачем искать какие-то оправдания?

— Да я не ищу, просто… — промямлил я, не зная, как продолжить.

Сейчас Генри выглядел совершенно серьезным.

— Попробуем-ка догадаться… Испытываете чувство вины, да?

Я кивнул, не доверяя своему голосу.

— А сколько прошло времени? Года три?

— Около четырех.

— А у меня почти пять. И знаете что? Я считаю — хватит. Мертвых не вернешь, так отчего бы не начать снова жить насколько умеешь? Когда умерла Диана… Э-эх, не мне вам рассказывать. — Он горько рассмеялся. — Не понимаю! Как мог я выжить, а она — нет?! Если начистоту, то после катастрофы я еще долго…

Генри осекся, уставившись на озеро. Похоже, недосказанная мысль заставила его передумать.

— Впрочем, это другая история. — Он потянулся за вином. — Да, кстати, об историях. Такое впечатление, что ночью поднялась какая-то суматоха.

Мало что можно было утаить от Генри, когда речь шла о поселке.

— Я бы тоже так сказал. Кое-кто из соседей Джеймса Нолана заявился к нему с визитом.

— Как он сейчас?

— Плоховато. — Перед выходом я звонил в больницу. — Побои очень сильные. Ему придется еще недели две проваляться на койке.

— И никто ничего не видел, так?

— Похоже, что так.