Доктор Дэвид Хантер

— Я к тому, что у него могло быть несколько причин. Типа прикрыть свой зад…

— Мыслишка такая имелась, не отрицаю. Но не у одного же тебя алиби. Маккензи говорит, что Бреннера уже проверяли.

Бен внимательно изучал свой стакан.

— А он не сказал, что за алиби такое?

Я попытался припомнить.

— Нет.

— Ну, братец, ставлю пенни против фунта, что это семейка за него вступилась. Круговая порука, как в банде. Кстати, вот одна из причин, почему мы так и не упекли его за браконьерство. Плюс к тому типчик он скользкий. Его на испуг не возьмешь.

Пока он говорил, сердце у меня колотилось все сильнее и сильнее. Бреннер — охотник, браконьер. Известен своей агрессивностью. Антиобщественный элемент. А с учетом, что убийца склонен расставлять ловушки и уродовать зверей, не говоря уже про женщин, Бреннер подходит под этот психологический профиль. Маккензи, конечно, не идиот, но раз нет ни доказательств, ни мотива, у него нет и причин подозревать Бреннера больше других.

Пока имеется алиби…

Кажется, Бен что-то сказал, да я не расслышал. В голове бешено кипели мысли.

— А интересно, когда Бреннер выходит на охоту? — спросил я.

Глава 25

Дженни потеряла всякое чувство времени. Лихорадочная дрожь, охватившая ее после ухода тюремщика, почти прекратилась. Сейчас все сильнее начинала беспокоить сонливость, с которой она не могла совладать. Да, на привычное чувство усталости не похоже. Дженни понятия не имела, сколько времени она уже пробыла здесь, хотя явно успела пропустить две, а то и три инъекции инсулина. К этому часу уровень сахара стал выходить из-под контроля, а шок усугубил ситуацию.

Шок и потеря крови.

В темноте невозможно было сказать, сколько крови на самом деле она потеряла. Большинство порезов в конечном итоге запеклись, если не считать самой последней раны. Худшей из всех. Пропитанная кровью тряпка, когда-то служившая Дженни безрукавкой, сейчас была обмотана вокруг правой ступни. Если пощупать, материя липла к пальцам. «Это хороший знак», — надеялась она. Он означал, что рана больше не кровоточит всерьез. Но вот боль… Господи, как же ей было больно…

Все произошло после того, как она стянула с себя грязный подвенечный наряд. Когда музыкальная шкатулка умолкла в третий раз, Дженни остановилась. Покачиваясь как пьяная, она едва могла стоять на ногах и секунду спустя осела на пол. Из последних сил девушка пыталась не потерять сознание, однако мрак медленно брал верх. Вокруг что-то двигалось, но как-то далеко-далеко, на краю сознания… Прошло время; нечто грубо пихнуло ее в бок.

Первым, что она увидела, был нож.

Дженни подняла голову, чтобы посмотреть на мужчину, державшего этот страшный предмет. Какая разница, в конце концов? Она знала, что живой ей отсюда не выйти, и не важно, сможет ли она опознать его или нет.

Все же, взглянув ему в лицо и убедившись, что догадка верна, она почувствовала, как живот словно стянуло обручем. Он вновь пихнул ее ногой.

— Снимай.

Придерживаясь за стенку, Дженни неуверенно встала и, путаясь в складках, стянула одежду через голову. Он выхватил платье из рук и встал напротив. Понурившись, Дженни чувствовала, как убийца рассматривает ее наготу. Болезненно стучало сердце. Он придвинулся ближе, и она ощутила его запах, смогла почувствовать его дыхание на своей коже. «Господи, что он задумал?» Украдкой она бросила взгляд на нож и уже не смогла оторвать от него глаз, страстно желая, чтобы мужчина опустил его хоть на секунду. «Хотя бы на миг. Один только шанс, это все, чего я прошу».

Увы. Он медленно поднял лезвие, давая ей хорошенько его рассмотреть, затем протянул руку вперед. Дженни дернулась от резкой боли в предплечье.

— Но-но!

Усилием воли она заставила себя замереть. Нож прошелся по телу, цепляя кожу кончиком. При каждом уколе выступала капелька крови. Темно-красные бусинки росли, набухали и в конце концов скатывались вниз. Было больно, но сильнее всего мучило предчувствие чего-то еще более страшного. Дыхание мужчины участилось; как теплом от печки, от него несло возбуждением. Он придвинулся еще ближе. Дженни непроизвольно всхлипнула и отшатнулась назад, когда его ботинок наступил ей на пальцы. Этим движением она словно распахнула ворота для паники.

— Уйди! Уйди! — закричала Дженни и, ослепленная страхом, прыгнула в сторону, совсем забыв про веревку. Последовал резкий рывок за ногу, и она тяжело упала на пол. Перевернувшись навзничь, Дженни увидела стоявшего над собой мужчину. От его взгляда по телу побежала ледяная дрожь. Ничего человеческого, ничего разумного не было в его глазах.

— Я тебе сказал не двигаться.

От его голоса повеяло ледяным холодом. Мужчина нагнулся и взял Дженни за непривязанную голень.

— Зря ты решила бежать. Этого я допустить не могу.

— Нет! Нет, я не…

Не слушая, мужчина ножом пощекотал ей подошву ноги. Скулы его заострились, когда лезвие добралось до большого пальца.

— Этот поросенок пошел на рынок… — Голос стал совсем мягким, монотонно-убаюкивающим. Лезвие перешло к следующему пальцу. — А этот поросенок остался дома. А вот этому дали ростбиф…

Третий палец, за ним — четвертый.