Доктор для чужаков

— И еще одно. Готов поклясться, что нашему гиганту привычнее передвигаться на всех четырех. В вертикальной позиции он выглядит… как-то неправильно, да и руки невероятной длины. Бьюсь об заклад, обогнать его трудно… Что?.. Дьявол, нет! Кажется крепким орешком, но уверен, что он не протянет один в джунглях и десяти минут… Ладно, берегите себя, и в конце недели увидимся.

Проклятье, меня ведь предупреждали, что обитатели станции куда умнее, чем кажутся на первый взгляд!

Я метнулась вниз по коридору, наверстывая время. Не доходя до пересечения, остановилась. Прогиб спины перестроился с мягким щелчком.

Откуда-то слева тянуло омерзительной вонью. Там, в открытом дверном проеме, метрах в пяти от пересечения коридоров стоял охранник с лазерным ружьем, притворявшийся, что не видит меня. Следуя инструкции, я свернула направо.

— Профессор Артаб, полагаю?

— Да.

Если мое появление и встревожило доктора Грега Парсона, он не показывал вида. Выше ростом, чем Фрискел, он выглядел еще более потрепанным. На правой руке — обрубки вместо двух пальцев, ухо изуродовано, почти оторвано. Похоже, кто-то вцепился ему в шею, и среди канатов мышц на месте вырванной плоти зиял уродливый провал.

Неужели методы регенерации здесь не применяются? Трудно сказать. Пальцев нет, зато зубы сияют новизной.

Он стоял в небрежной изящной позе, словно нарядился во фрак и вертел в руках трость с серебряным набалдашником. Правда, вместо этого на нем были поминутно меняющий цвета комбинезон и висевшая у пояса немалая коллекция оружия. Я насчитала четыре слеммера и пистолет-автомат.

Перебор?

А как вам лазерное ружье, пять гранат, свисавших со специального ремня, и два длинных ножа, не слишком хорошо спрятанных за молниями его штанин, сунутых в такие же сапоги-хамелеоны?

Я начинала подозревать, что здешняя природа отнюдь не была дружелюбной.

Парсон не предложил руку, но удостоил меня легкого поклона.

— Большая честь, сэр, — сухо обронил он.

— А для меня-то какая честь! Но, пожалуйста, зовите меня пвосто Автаб, — прокартавила я.

Очевидно, он не уловил, что перед ним женщина, а я не собиралась его просвещать.

— Когда мы выходим?

До чего же красивые глаза у этого начальника станции! Вернее, могли быть красивыми, если бы не стоявший в них ледяной холод. Отчетливую атмосферу утонченности дополняли длинные густые ресницы и высокие арки бровей.

— Мы выйдем, когда я пойму, что вы хорошо знакомы с некоторыми существенными фактами, — заметил Парсон. И хотя говорил он негромко, все же какой резкий голос! Очевидно, его голосовые связки усыпаны стеклянными осколками.

— Какие факты?

— Вы когда-нибудь слышали о планете Конибел, профессор?

Несколько мгновений ушло на то, чтобы определить и классифицировать малознакомое чувство, захлестнувшее меня. Гнев? Обычно чувство вины и сознание потери перевешивают и заглушают все остальное. Но я начинала ненавидеть этого человека, носившего ауру превосходства как отвратительно яркую гавайскую сорочку. Кроме того, мне не нравилась тема разговора: с Конибелом меня связывают свои секреты.

— ‘азумеется, — сухо сказала я.

— Конибел известен своими диковинными созданиями. Вы знаете такое слово — ненасытные?

Я молча изучала собеседника.

— Так вот, здешние криты куда прожорливее.

— Фвискел гововил почти то же самое. Но в ковабельном севвеве данных упоминалось только…

— Мы не хотим, чтобы это стало известно.

— Почему?

— Сюда слетятся искатели приключений, вернее, любители пощекотать нервы. Те же идиоты, которые рвутся в запретный лес Конибела. Не хватало, чтобы на наши головы посыпались судебные иски родственников сожранных здесь авантюристов.

— Сожванных? Они находят вкус в человеческой плоти?

Он взглядом изобразил сожаление.

— Наши криты и бриты не выжили бы, будь они разборчивы в еде.

Я знала, что «Крит» — это животное. А «брит» — все живое, что не было животным.

— Мне все это кажется ненатувальным.

— Природа, сэр, сама определяет, что натурально, а что — нет. Помните, этот мир претерпел огромные изменения. И жизнь должна была к ним приспособиться.

Верно. Всего какую-нибудь дюжину миллионов лет назад местное солнце Джайина было маленькой белой звездой…

Парсон задумчиво оглядел меня.

— Объясните мне кое-что… Видите мой костюм? Специально предназначен для маскировки. При этом в костюме у меня нет никакого запаха.

— Ховошая вещь, — честно ответила я.

— Но все это есть только у меня. Ваши боссы из Экомиссии полны решимости покончить с вами. Нам было рекомендовано не тренировать вас, не давать маскировочного костюма — впрочем, на такой размер вряд ли что можно подобрать — и не беспокоить вас в джунглях.

— Ничего, ‘искну.

— Рискнете? Без оружия? Без комбинезона, шлема, надлежащей обуви и навыков? Обычно мы требуем, чтобы новичок прошел годичный курс обучения, прежде чем ступить за пределы здания. И еще один годичный курс, прежде чем выйти за ограду. Профессор, вы не успеете оглянуться, как будете трупом, если только не наделены удачливостью Джуппера.