Доктор для сироты

Поэтому она просто сидела и наслаждалась ясным летним вечером. И молчала бы рядом с доктором дальше, но из дверей дома вышел господин Вайс. Она ясно видела его фигуру, освещённую закатным солнцем. Настроение сразу испортилось. Если бы можно было сейчас встать и уйти, то она бы это сделала, но он заметил их, и встать сейчас с лавочки и сделать пару шагов, было бы равнозначно бегству. Тем более что её супруг кажется не разделял этих мыслей.

- Добрый вечер, - голос господина офицера звучал насмешливо.

- Добрый, - кивнул ему доктор небрежно. И Анна снова не могла не поразиться. Сейчас, когда одежда Бернарда была в пыли, волосы растрепались, а старенькая сумка с лекарствами лежала рядом, он меньше всего был похож на аристократа, которым являлся по праву рождения. Однако же было в нём что то такое, что-то в чертах лица, какое-то ненавязчивое благородство, что господин офицер проникся и умерил свой пыл, правда ненадолго

- Я вижу, что вы ходите по свои драгоценным больным, а одного, самого главного забыли,

- и господин Вайс красноречиво показал на свою руку, которая всё ещё покоилась на перевязи.

- Я иду к тем, кто во мне нуждается, - спокойно ответил Бернард, словно не заметив насмешки.

- То есть вы хотите сказать, что я не нуждаюсь? - Офицер иронично поднял свои тонкие, почти женские брови. - Боюсь, правда, что столичные светила считают по-другому.

- У меня немного другое мнение, - Бернард говорил спокойно и тихо, но Анна чувствовала, что если бы не уважала его раньше, если бы не видела его поступков, начала бы уважать его сейчас, потому что по сравнению с горячим и насмешливым офицером он выигрывал. Каждое его слово было взвешено и имело под собой опыт и основание. Тогда как господин Вайс... А что она собственно знала о нём? Как он получил ранение?

- Да я уж вижу. И ваша сестра, - господин офицер почему-то выделил это слово, презрительно, словно выплюнул, - видимо тоже попала под его очарование.

- Анна имеет своё мнение и прекрасно распоряжается своей жизнью, - ответил за неё Бернард, с некоторой печалью, как ей показалось. Это даже хорошо, что он вмешался, иначе она бы вспылила, уже второй раз за день. Господин Вайс замечательно умел выводить её из терпения.

- Тогда я приглашаю вашу сестру погулять. И если она сама распоряжается своей жизнью, то я буду счастлив видеть её завтра после завтрака здесь в парке. Мне есть, что ей сказать. А пока я пойду, не смею вам мешать, - и офицер издевательски поклонился, а потом

выпрямился и зашагал к дому. А через несколько шагов вдруг развернулся и добавил. - Я приду к вам завтра на перевязку.

Он ушёл, а Анна сидела, словно оглушённая. Это был вызов. Господин Вайс прямо сказал

- если она распоряжается своей жизнью, то придёт к нему. А если нет - то он обвинит в том Бернарда.

Она повернулась к мужу, но он молчал. Несколько секунд молчания, потом он повернулся к ней и сказал:

- Ты можешь распоряжаться своей жизнью как тебе нравится. - Голос звучал странно глухо и надтреснуто. - Господин офицер молод и красив и...

Анна не знала, как заставить его замолчать, поэтому просто взяла его за руку.

- Бернард, я.

Она сама не знала, что хотела сказать, наверное, ей самой было бы потом за это стыдно. Вдруг раздался какой-то шорох, потом кто-то чихнул. То ли в доме, то ли в саду, Анна вздрогнула и убрала руку. Момент был упущен.

Глава 12

Ночь она спала плохо. Почти первый раз за всё то недолгое время, что жила здесь. Ей снилось, что она стоит в саду с господином офицером и говорит с ним о чём-то. Она помнила, как была недовольна его словами, как что-то ему возразила, а потом вдруг оказывалась рядом с доктором. Он отворачивался от неё и уходил. Она бежала за ним и что-то кричала следом, и не могла догнать, словно ноги приросли к земле. А господин офицер стоял и ухмылялся. И так несколько раз за ночь.

Анна встала, едва рассвело. Лучше она пойдёт и соберётся. Сегодня у неё первые уроки. Надо чтобы и госпожа Дарс и её воспитанницы были довольны. Она оделась, причесалась и вышла к комнаты. И увидела Бернарда. Он снова спал за столом, положив голову на руки. Рассветные лучи, ласково касались его лица, играли в волосах и путались в бороде.

Анна неожиданно для себя шагнула ближе. И замерла, полная какой-то невыразимой нежности. Подняла руку и дотронулась до его волос. Бернард шумно вздохнул, но не пошевелился. Зачем она это делает? А ей вдруг захотелось вот сейчас, в безумии момента, остаться с ним здесь, навсегда. Никуда не уезжать, помогать, ходить с ним по больным, быть его правой рукой, его помощницей. Ждать его дома, любить его и быть рядом. Это было какое-то волшебство. Наверное, всему виной старинные легенды, что она вчера читала, а может книги по истории про благородных рыцарей. Но если бы он сейчас спросил.

Анна вздрогнула, когда доктор пошевелился во сне, а потом поднял голову, и прижала ладони к горящим щекам. Как стыдно! Она для него всего лишь сестра и не имеет права любить его. То есть любить конечно имеет, но. Как всё запуталось!

А доктор проснулся, увидел её улыбнулся: