Доктор Дулитл на Луне

— Будь так добр! — прокричал Джон Дулитл, точь-в-точь как десятник, громогласно отдающий распоряжения с крыши высокого здания. — Сейчас я продиктую. Сказать по правде, разговор только начал налаживаться, но я хочу уже теперь сделать несколько предварительных записей. Ты готов?

Как выяснилось, охваченный энтузиазмом Доктор переоценил степень легкости, с которой он мог вести беседу. Битый час я ждал, держа карандаш на весу, но сверху так и не донеслось ни слова. В конце концов Доктор прокричал, что придется на время отложить диктовку, пока они с великаном не добьются более полного взаимопонимания.

— М-да, — хмыкнула Полинезия. — Не понимаю, зачем он старается. Я никогда еще не видела такой мерзкой зверины… А мозгов у него, видать, меньше, чем у червяка. Нет, вы подумайте только: из-за этой вот дурацкой бараньей туши наш Доктор — Доктор Джон Дулитл, профессор медицины! — да и мы с вами прослонялись столько времени без малейшего смысла, — пока он не соизволил к нам пожаловать! И ведь он сам вызвал нас сюда! Вот что я отказываюсь понимать!

— Боже праведный! — пробормотала Чи-Чи, уставясь на черневшую в сумерках фигуру. — Вы представляете… представляете, сколько ему лет? Этот человек жил еще в те времена, когда Луна отделилась от Земли, — тысячи, может быть, миллионы лет назад! Ох, какой же он старый!

— Вот именно! Возраст уж во всяком случае достаточный, чтобы освоить лучшие, — пробурчала попугаиха, — куда более лучшие манеры! То, что он разжирел и вымахал до небес, еще не дает ему права подвергать гостей столь оскорбительному обращению!

— Ну что ты, Полинезия, — сказал я, — не надо все-таки забывать, что это существо было разлучено с человеческим родом много веков назад. И даже та цивилизация, с какой оно было знакомо на Земле в далекие дни каменного века, наверное, не многим могла похвастать. Уверен, что мир тогда был еще очень грубым, несовершенным. Поразительно, что этот человек вообще обладает каким-то разумом, — ведь за бесчисленное множество лет он не встречал ни единой живой души. Меня ничуть не удивляет, что Джону Дулитлу так трудно вести с ним разговор.

— Ну конечно, конечно, Томми Стаббинс, — отвечала Полинезия, — все это звучит очень высокопарно и по-ученому. Но ты же не станешь отрицать, что затащил нас сюда не кто-нибудь, а этот вот долговязый дуралей. И он по меньшей мере должен был позаботиться, чтобы гостей как-то встретили и взяли под опеку, — а не бросать их на произвол судьбы, даже не прислав никого, кто мог бы нас проводить или хотя бы объяснить, куда идти. Скажу прямо: не слишком любезный прием.

— Ты, видимо, забыла, Полинезия, — мягко возразил я, — что мы, несмотря на маленький рост, могли показаться ему и его окружению не менее страшными, чем они нам, даже если и вправду он вывез нас на Луну. Об этом уже говорил Доктор. Ты заметила, что он прихрамывает?

— Ну да, — кивнула Полинезия. — Он ступает неровно и волочит левую ногу… Тьфу ты! Готова спорить, что ради этого он и притащил сюда Доктора, — из-за какого-нибудь ревматизма или занозы в ступне. — Пусть так, но при всей знаменитости Джона Дулитла я просто не могу понять, откуда этот олух о нем узнал, — ведь между нашими мирами не существует сообщения.

Было очень интересно смотреть, как Доктор пытается наладить разговор с лунным человеком. Я не в силах был составить даже отдаленного предположения, какого рода язык в конце концов их удовлетворит. Много ли воспоминаний о родной речи могло сохранить это странное существо после стольких лет разлуки с себе подобными?

По правде говоря, я не совсем хорошо помню, чем кончился тот вечер. Доктор, увлеченный своими экспериментами, как всегда, напрочь забыл о времени и обо всем остальном. Я долго наблюдал, как клюет носом сонная Чи-Чи, а потом задремал и сам.

Когда я проснулся, уже начало рассветать. Доктор продолжал беседовать с великаном, с прежним упорством разрушая преграды на пути к обоюдному пониманию. Впрочем, сразу бросалось в глаза, что он воодушевлен результатами. Я крикнул наверх, что пора завтракать. Он услышал меня и согласно кивнул, после чего пригласил великана присоединиться к нашей трапезе. Я испытал удивление и восторг, увидев, с какой легкостью Доктор сумел передать свою мысль нашему рослому другу. Ибо в то же мгновение, как он это сделал, лунный человек опустил его на землю рядом с куском брезента, который служил нам скатертью, и окинул изучающим взглядом разложенную на нем провизию. Мы предложили великану отведать нашего достославного желтого ямса. Но тот отказался, решительно замотав головой. Потом, жестикулируя и мыча, он начал что-то объяснять Джону Дулитлу.

— Он говорит, Стаббинс, — перевел мне Доктор, — что желтый ямс — главная причина быстрого роста. Вероятно, в этом мире росту способствует едва ли не все, но ямс особенно благоприятен. Он советует нам исключить его из рациона, если мы не хотим стать такими же большими, как он. Сам он, по всей видимости, уже целую вечность пытается вернуть себе обычные человеческие размеры.