Доктор Джекил и мистер Холмс

– Что ж, мой дорогой друг, – начал он. – Пора вспомнить о том, что я обещал вам отпуск. Будьте так добры, посмотрите в «Брадшо»[9] на этот месяц, когда будет следующий поезд до Ноттингема, и передайте мне скрипку. У меня возникли затруднения с третьей частью в том маленьком концерте Чайковского, и если я разберусь с ней сегодня, то буду считать, что день прошел не впустую.

Несмотря на напускную веселость Холмса, стоило лишь ему взяться за инструмент Страдивари, как его подлинные чувства вышли наружу: когда мой друг начал играть, это оказался вовсе не упомянутый концерт Чайковского, а «Похоронный марш» Шопена.

VII. Убийство Кэрью

Из более чем двадцати лет, на протяжении которых я имел честь называться партнером Шерлока Холмса, год 1884-й остается в моей памяти как главнейший в карьере человека, коего я считаю самой выдающейся личностью XIX века. Пока я был занят тем, что шлифовал отчет о нашем первом совместном деле – я опубликовал его под несколько причудливым названием «Этюд в багровых тонах», – сыщик, бывший центральным персонажем этой повести, упрочивал свою репутацию, помогая множеству клиентов, и начинал уже приобретать в некотором роде статус знаменитости. То, что Холмс питал отвращение к славе и всем налагаемым ею обязательствам, к делу совершенно не относилось, ибо личность, наделенная подобными замечательными способностями и даром к их использованию, едва ли может избежать шумихи в обществе.

Но мы даже не догадывались, насколько распространилась слава Шерлока Холмса, пока однажды поздней осенью, возвращаясь с допроса уборщицы-кокни в связи с похищением на Манчестер-сквер, не заглянули в паб, дабы распить бутылочку портвейна и сопоставить записи. Это происходило вскорости после того, как Холмс разоблачил полковника Мортимера Эпвуда[10], в свое время служившего в Индии, как виновного в неудачном нападении в 1879 году на главную контору «Кэпитал энд Каунтиз Бэнк», в результате которого был убит старший кассир. Редкая газета не публиковала тогда отчет о роли частного детектива в распутывании этого дела. Мы не просидели и пяти минут, как рядом за столом разместилась группа пьяных поденщиков, понятия не имевших, кто был их соседями, и тут же принялась распевать песенку, которую я попытаюсь воспроизвести здесь, насколько мы ее расслышали:

Когда не знаешь, кто злодей иль кости где лежат,
Когда концы усов лишь щиплют Грегсон, Лестрейд,
Джонс,
И в Скотленд-Ярде полисмены, словно мухи, спят,
Иди тогда на Бейкер-стрит, живет там Шерлок Холмс!

В песне было еще несколько куплетов, но при упоминании своего имени Холмс вспыхнул, вскочил на ноги и, швырнув на стол горсть монеток, бросился к дверям. Мне пришлось бежать за ним следом.

На улице при виде убитого выражения на лице моего друга я не смог сдержаться и так и покатился со смеху. Поначалу он лишь хмуро косился на меня, но спустя некоторое время весь юмор ситуации дошел и до него, и он позволил себе печально улыбнуться.

– Цена за славу утомительна, Уотсон, – сказал он. – Эта песенка, возможно, циркулирует по всем пивным Лондона. Если она достигнет ушей Скотленд-Ярда, не слыхать мне вовеки ее окончания.

– Это крест, который вам предстоит научиться носить, – отозвался я, утирая слезы. – Вы же не надеялись сохранять анонимность вечно.

– Должен признаться, что тешил себя подобной надеждой. Однако все это еще может обернуться во благо, если приведет к новым приключениям. Всеми фибрами души ненавижу праздность.

– Будьте осторожнее, – предостерег я его, – со времени вашего последнего отпуска прошел уже почти год.

– Хоть бы и следующий столько же не начинался! – воскликнул он. – Действительно, Уотсон, Ноттингем оказался наихудшим местом отдыха для человека деятельного темперамента.

– Напротив, это было отличное место. Вы уже и забыли, что были на грани нервного истощения, когда мы уезжали?

– А вы забыли, насколько перед возвращением из отпуска я был близок к тому, чтобы лезть на стены нашего старомодного коттеджа? Когда же вы усвоите, что мой единственный отдых заключается в работе? Эге, да тут какое-то убийство!

Словно почуявшая след охотничья собака, Холмс навострил уши при виде мальчишки на углу, размахивавшего газетой и кричавшего:

– Убийство в Вестминстере! Рассказ свидетеля об убийстве прошлой ночью сэра Дэнверса Кэрью! Убийца опознан! Спасибо, сэр. – Мальчик убрал в карман полученную от Холмса монету и вручил ему экземпляр газеты.

– Послушайте-ка это, Уотсон! – объявил Холмс, когда юнец с зазывными криками побежал дальше. И прочел следующее: