Доктор Джекил и мистер Холмс

Не знаю, сколь долго после отъезда кэба с его зловещим пассажиром я стоял, уставившись на опустившийся за ним снежный занавес. Дерзость этого человека превосходила все мыслимые рамки: преследуемый буквально на каждом клочке суши, он средь бела дня раскатывал по самому оживленному району Лондона, как будто и не было никакого убийства. Я-то воображал, что Хайд трясется в какой-нибудь промозглой лачуге, из страха перед виселицей даже не помышляя покидать ее. Нечто непристойное заключалось в его самонадеянности, словно выражавшей затаенное презрение к установленному порядку. Я стоял, ошеломленный его наглостью.

В конце концов, однако, я стряхнул с себя ступор и дико огляделся по сторонам в поисках средства преследования. На удачу, как раз в этот момент приближался другой кэб. Я бросился на тротуар и отчаянно замахал ему.

Передо мной мелькнуло раскрасневшееся лицо возницы, обрамленное массивными белыми бровями. Я запрыгнул внутрь, заклиная его не упускать кэб впереди.

– Сделаем, начальник, – отозвался он, и мы тронулись.

Мы заметили кэб убийцы, как раз когда он поворачивал на запад на Куин-Энн-стрит, и последовали за ним. Очевидно, Хайд не догадывался о погоне, так как его транспортное средство двигалось по скользкой мостовой, придерживаясь обычной скорости. Вокруг кружили снежные хлопья – то редко, то густо, затмевая порой кэб впереди, – но он неизменно снова оказывался на виду, распознаваемый благодаря характерному красному перу в ленте на шляпе извозчика. Мы держались на благоразумном расстоянии. На Уэллбек-стрит экипаж повернул на юг. Осторожно выждав несколько секунд, мы повернули за ним.

Здесь Хайд наверняка стал что-то подозревать, поскольку на Уигмор-стрит его кэб взял на восток, описав полный круг, если считать с того места, где я его обнаружил на Харли-стрит. Я высунулся и приказал вознице проехать Уигмор и остановиться у тротуара за перекрестком.

Мои рассуждения оказались правильными, поскольку несколько мгновений спустя кэб Хайда пересек дорогу перед нами, направляясь на запад в сторону Марилебон-лейн. То, что мы не повернули за ним на Уигмор-стрит, вероятно, убедило злоумышленника в беспочвенности его опасений. Я выждал несколько секунд и, стукнув тростью в крышу, велел своему извозчику двигаться дальше. На следующем перекрестке мы повернули направо и вновь возобновили преследование.

С чавкающими звуками, вылетавшими из-под колес, мы катились по жиже, то и дело замедляя скорость, чтобы не наехать на перебегавших через улицу пешеходов: спасаясь от холода и сырости, они все как один передвигались, подняв воротники и опустив головы. При таких обстоятельствах не упускать экипаж Хайта из виду было весьма затруднительно, но мы все же не сдавались. К счастью, мой возница оказался непревзойденным мастером в подобного рода деле, поскольку вопреки множеству препятствий расстояние между двумя кэбами не увеличивалось и не уменьшалось.

Однако все наши ухищрения оказались напрасны, поскольку на Марилебон я заметил звероподобный профиль убийцы, который высунулся из окна и оглянулся в нашу сторону. Он тут же исчез, раздался щелчок кнута, и преследуемый кэб с брызгами снега из-под колес рванул вперед. На Оксфорд-стрит он повернул на одном колесе на запад и скрылся за углом здания. Я стукнул в крышу, подгоняя возницу, и тут же был отброшен на сиденье назад: это наша лошадь пустилась во весь опор.

Повернув, мы уже не обнаружили кэб Хайда, однако вид зеваки, свирепо очищавшего брюки от грязи на юго-восточном углу Дьюк-стрит, подсказал нам, в каком направлении он движется. На Дьюк мы снова его заметили – фалды кучера развевались в такт яростным взмахам кнута, грязь и вода летели на пешеходов, разбегавшихся во все стороны, чтобы не оказаться под копытами лошади. Вслед неслись проклятия и потрясания кулаками. Я почти не обращал на них внимания, так же как и на те, что были обращены в наш адрес, когда мы в погоне за Хайдом обрызгивали горемык по новой.

Мы прогромыхали по Брук-стрит на Гросвенор-сквер, и тут нас заметил констебль. Он бросился к нам, со всей мочи дуя в свисток и жестами приказывая остановиться. Поняв, что мы не собираемся подчиняться, он поспешил отскочить с нашего пути. Пронесшись мимо, мы окатили полисмена грязью от шлема до ботинок. Свисток тут же умолк, а самого констебля отбросило назад, и он, отчаянно размахивая руками, со звучным всплеском растянулся посреди огромной лужи.

Меня охватило чувство вины, но у нас просто не было времени останавливаться и помогать полисмену, поскольку кэб Хайда стремительно отрывался от нас. Я сделал себе зарубку в памяти: при первой же возможности внести пожертвование в фонд вдов полицейских – и тут же позабыл о досадном происшествии.