Доктор Ф. и другие

— Рад бы… — вздохнул дядюшка. — Но, как говорится, рад бы в рай, да грехи не пущают… Оно и послать бы, конечно, все к шутам… — Он отхлебнул коньяк из поданной лейтенантом фляжки и развел руками: – Да никак, право, нельзя! Перед мексиканцами неудобно: понимаешь ли, ждут, бесовы дети… Ничего! Может, когда еще доведется в родные края. — Подмигнул: – Чай, не прогонишь?

— Дядя! — был ответом мой влюбленный возглас.

— Ладно, ладно… — Он посерьезнел. — А про уговор-то наш не забудь. Там, в Москве-матушке, когда вернусь из командировки… это где-нибудь месячишка через два-три, стало быть… так ты уж изволь – не чинясь, прямиком ко мне. С женой познакомлю, к серьезному делу пристрою. Ты до института своего, кажись, на флоте служил?

— На Северном. Тральщик «Верный».

Дядя кивнул:

— Оно хорошо, что – «Верный». Службу, стало быть, знаешь. Должен знать! Вот и приспособим к настоящему делу. А то – чтобы племянник Ореста Погремухина где-нибудь штаны просиживал…

Лейтенант, державший полотенце, постучал по часам:

— Орест Северьянович…

— Да уж, пора скоро, — нехотя кивнул он. — Так что давай-ка, племяш, разводи костерок.

— Дядя, — наконец отважился спросить я, — а где вы сейчас работаете?

Вопрос отчего-то развеселил дядюшку.

— Ишь ты! — хмыкнул он и покосился на лейтенанта.

Тот, оценив юмор, тоже подхихикнул.

— Служу, братец, слу-жу, — веско поправил он меня, и откинув полотенце, стал надевать услужливо поданную лейтенантом форму генерал-полковника.

Я замер, едва не вытянувшись по стойке «смирно». Вот он, оказывается, кем был, мой такой простецкий по повадкам дядя Орест Северьянович.

…Через несколько часов «Мерседес» уже урчал мотором возле нашей калитки. Дядя в полном генеральском обмундировании напоследок обнял меня:

— До встречи, малыш. Пока. Жду!

Минута-другая – и машина тронулась, разгоняя зазевавшихся окрестных кур. И долго еще я смотрел ей вслед, огорченный расставанием.

Печаль разлуки, балалаечная тоска…

…Все это в один миг отрубил голос Омара Ахметовича, распахнувшего дверь:

— Приехали! Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны!

А китаяночки выглядывали из-за его могучей спины и щебетали что-то наподобие «динь-динь-динь».

Пролог (продолжение)

— (После раздумий) Однако же, для такого дела он нам целиком, с потрохами нужен, разумеешь?

— Как не разуметь!

— А он, сам говоришь, в этом, своем… Изучает эту, свою…

— Так точно! В университете! Латынь и греческий!

— Ну – и?

— Так насчет этого, товарищ маршал, только шепнуть кому следует. Везде ж свои людишки. И не таких из университетов-то вышибали.

— Шепнул уже, надеюсь?

— А чего ж тянуть?

— Шустёр, как всегда…

— Стараемся!

— (Задумчиво) Стараться-то ты стараешься… А ну как он сразу возьмет да и дунет в свою тьмутаракань? Выковыривай его тогда оттуда, как… из…

— (Лукаво) Далече ли он дунет – без денег, без паспорта? Я так полагаю, что – не дальше моего порога.

— М-да, пожалуй что… Ты его только сразу – не того… не пужай уж слишком.

— Как можно!

— Знаю я тебя. Уж постарайся без этих твоих шуточек, а то лечить потом парня…

— Да что там! Крепкий мужик! Моряк, североморец!..

— Ладно, ладно, мое дело предупредить… А насчет денег, паспорта… М-да, мудёр… Кстати, ведаешь, Погремухин, под чьим личным контролем вся спецоперация?

— (Вытянувшись в струнку, что было не так-то просто при его округлых очертаниях) Так-ить стараемся!

— Ну-ну, старайся, старайся. Понимаешь – ради чего?

— Понимаю – не дурак.

И уже неясно, кто на кого смотрит – они на Президента или он на них…

2

Если ты наступил на иней, значит, близится и крепкий лед.

Из китайской «Книги Перемен»