Доктор Фальк. Тайна серого монаха

Достигнув дачи Шевалдиных он остановился. Казалось, дом спал, полностью погруженный в темноту. Но из объяснений Лидии Фальк помнил, что комната девушки выходит на задний двор. Василий Оттович крадучись обошел дачу по кромке деревьев. «Так вот как чувствовал себя серый монах», подумалось доктору, отчего он даже вполголоса фыркнул.

Еле заметный огонек действительно виднелся в одном из окон второго этажа. Значит, Лидия не спит, а ждет его визита. Против воли Василий Оттович представил рыжеволосую девушку одну, у окна, одетую в воздушную ночную рубашку… Пришлось помотать головой и даже немного отхлестать себя по щекам. После беседы со Шкляревской в «Швейцарии» его мозг однозначно играл с ним злые шутки.

Следующая проблема, возникшая перед Фальком, носила характер орнитологической. А именно: как привлечь внимание Шевалдиной? Она говорила что-то про павлина, но, во-первых, доктор слабо представлял себе, как кричат павлины; во-вторых — сомневался, что ему удастся сей крик повторить; и, в-третьих, павлинье пение ночью в Зеленом луге было бы крайне неуместным. Перебрав в уме всех птиц, радовавших дачников своими песнями, Василий Оттович решил остановиться на кукушке. Сложив руки рупором он слегка застенчиво объявил:

— Ку-ку!

Никакой реакции не последовало. Фальк разочарованно выдохнул и повторил, уже громче и увереннее, добавив гипотетической птице требовательных интонаций:

— Ку-ку!

Огонек в окне вздрогнул. Занавеска колыхнулась.

Удовлетворенный Фальк отступил поглубже в лес и принялся ждать Лидию. Ожидание выдалось недолгим, но его итог оказался для Василия Оттовича крайне неожиданным. Прежде, чем Шевалдина вышла из дома, кто-то накинул ему на голову черный мешок и сильно дернул назад, отчего доктор потерял равновесие и упал. Ослепленный, он принялся размахивать руками и ногами, стараясь отогнать нападавшего. Вместо свободы Фальк получил удар по голове чем-то тяжелым, отчего темнота кругом стала абсолютной.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

«В случае если ограбят тебя дачные мазурики, то поступай в городовые и мсти. Другого выхода нет.»

А. П. Чехов, 1884 год

— Просыпайтесь, доктор, пришла пора отвечать на вопросы!

Делать этого Фальку ой, как не хотелось, но вряд ли он обладал правом голоса в сложившейся ситуации. К тому же, надо было понять, в какой передряге оказался доктор.

Итак, его привели в чувство с помощью отвратительно пахнущей тряпки. Нашатырь, вероятно. Сидел он в смутно знакомом старом креслице с подлокотниками, к которым веревкой были примотаны его руки. Еще одной веревкой его привязали к спинке. Голова болела дважды: снаружи и внутри. Во-первых ныла шишка, оставленная нападавшим. Во-вторых каждое движение раскалывало его череп ужасающей болью, отчего хотелось сидеть смирно и молчать.

Помещение вокруг напоминало крепкий подвал, расчищенный от обычно хранимых в нем вещей. Напротив доктора стояли двое мужчин — один высокий, крепкий, второй — маленький и суетливый. Знакомый столь же смутно, как и кресло, на котором сидел доктор. Удостовериться не представлялось возможным — комната и так плохо освещалась одной лампой на столике рядом, а мужчины закрыли лицо платками на манер американских бандитов.

— Ну все, очнулись! — снова подал голос крупный. — Ваша жизнь в ваших руках, доктор. Ответите на наши вопрос — и, может быть, мы вас отпустим. Будете запираться — сделаете только хуже. Никто не знает что вы здесь. Никто не придет на помощь. Никто не услышит ваших криков…

Прозвучало это довольно зловеще. Но врачебная практика научила Фалька никогда не верить человеку на слово, не получив перед этим эмпирических доказательств. Поэтому Василий Оттович набрал воздуха в легкие и закричал изо всех сил:

— Помогите! Убивают!

Здоровяк медленно подошел к Фальку, нагнулся и от души ударил доктора под дых. Желание кричать и силы, чтобы это желание воплотить в жизнь, резко покинули Василия Оттовича вместе с вылетевшим из груди воздухом. Зато еще одним сгустком боли на теле стало больше.

— Я предупреждал, — заметил здоровяк. — Доволен?

— Поаккуратнее там, стул сломаешь! — громким шепотом осадил его маленький суетливый напарник. Голос тоже показался знакомым.

— Не сломаю, — отрезал крупный тип. — Свое дело знаю.

Мелкий лишь пожал плечами и отступил в тень. А громила развернулся обратно к Фальку.

— Отвечать будешь?

— Но вы же не задали пока ни одного вопроса, — прохрипел Василий Оттович, за что получил еще одну оплеуху.

— Не люблю, когда умничают, — сообщил ему здоровяк.

— Может, ты перестанешь его бить и действительно начнешь задавать вопросы? — вновь влез напарник.

— Может, ты перестанешь мне под руку говорить? — осведомился громила. Суетливый человечек вновь отступил.

— Итак, чего ты знаешь о Платонове? — обратился к Фальку здоровяк.

— Что? — не понял доктор.

— Чего знаешь о Платонове, спрашиваю! И кому ты успел об этом рассказать? — рявкнул громила.