Доктор Фальк. Тайна серого монаха

— Нет. Платонов признался, что действительно получил от Веры Павловны крайне едкую записку, но речь в ней шла о том, что ваша тетушка расскажет о романе Платонова адвокату Шкляревскому. И, что самое обидное, у всех участников банды экспроприаторов есть алиби. Платонов был у Екатерины Юрьевны, угрозы генеральши на него не подействовали. Аркадий в субботу и воскресенье был в Петербурге у родственников. Птицын сдавал награбленное барыге на Васильевском острове — тот проходит негласным осведом и алиби подтвердил. Так что, повторюсь, Василий Оттович, вы раскрыли преступление, но не то, на которое рассчитывали. И здесь мы сталкиваемся с новыми сложностями.

— Поясните, — настороженно попросил Фальк.

— Помните, давеча, вы рассказали про Шиманского? И что он узнал книгу в руках Лидии Николаевны?

— Разве? — удивилась Шевалдина.

— Да, после вашей ремарки про павлина и театрального ухода, — раздраженно отмахнулся Василий Оттович. — И что с ним?

Сидоров открыл рот, чтобы ответить, но сказать ничего не успел. С дороги донесся взволнованный вопль:

— Други мои! Ужасные новости! Это правда, что в Зеленом луге орудует банда польских революционеров-террористов?!

К ним на всех парах (с поправкой на угрожающую здоровью одышку) мчался председатель общества благоустройства Евлампий Аристархович Кунин, размахивающий белой кепкой на манер сигнального флажка. Сидоров едва слышно застонал и сполз вниз по дачному креслу.

— Польские революционеры? — обалдело уставился на него Фальк.

— Насчет них — не знаю, но этой ночью, пока мы возились с грабителями, кто-то проник на дачу Эдуарда Сигизмундовича и застрелил его, — обреченно объявил урядник. — К тому же, мне нужна помощь Лидии Николаевны, дабы прояснить один вопрос!

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

«Да ведь самый процесс усвоения знаний заключает в себе и рассудочную деятельность, то есть составление суждений и умозаключений»

Н. А. Добролюбов, 1858 год

— За все не поручусь, но эта шкатулка точно принадлежала тетушке, — наконец сказала Лидия, дотоле молча изучавшая лежащие перед ней вещи. И было, что изучить. На столе были разбросаны кольца, серьги, браслеты, шкатулки, часы и другие дорогие безделушки.

Опознание проводилось в будочке урядника рядом со станцией в присутствии Фалька — от Кунина насилу удалось отделаться. Председатель дачного общества, по-видимому, решил реанимировать свой проект добровольных дежурств, на этот раз с целью отлова польских революционеров. По крайней мере, Евлампий Аристархович пребывал в полной уверенности, что именно они стоят за убийством Шиманского.

Сидоров, получив ответ, удовлетворенно кивнул и протянул Шевалдиной наполовину закрытый лист бумаги:

— Можете еще посмотреть на вот эту надпись? Узнаете почерк?

— Да, тетушкин. Мама просила меня читать ее письма вслух, когда болела. Я его ни каким другим не спутаю, — подтвердила девушка. — Но что это за письмо? «О, мой величавый лев»?

— Простите, но дальше вам лучше не читать, — смущенно отобрал у нее лист урядник. — Там… Там личное.

Он откашлялся, стараясь сгладить неловкость, и бросил многозначительный взгляд на Фалька. Тот все понял без слов. Репутацию Шиманского жители Зеленого луга знали хорошо. Более того — это письмо объясняло, отчего Вера Павловна на вопрос об изменениях в жизни зарделась, как школьница.

— Вы что-то знаете? — спросила Лидия, переводя взгляд с Сидорова на Фалька. — Если так, то не смейте оставлять меня в потемках! Он что, украл эти вещи?

— Боюсь, что нет, — аккуратно начал Василий Оттович. — Это… Как бы сказать… Подарки от поклонниц Эдуарда Сигизмундовича.

— Поклонниц? — удивилась Шевалдина. — Он что, актер? Или певец?

— Нет, он оказывал дамам в возрасте определенные услуги… — попытался прийти на выручку доктору Сидоров.

— Да, был своего рода компаньоном… — добавил Фальк, понимая, как глупо звучат их попытки аккуратно изложить некрасивую ситуацию.

— Услуги? Компаньоном? — Лидия смотрела на них, как на идиотов. — Минуточку… Вы хотите сказать, что тетушка пользовалась услугами… — она опасливо понизила голос, будто ее могли поругать за произнесение неприличного слова: — жиголо?

— Да, именно это мы с Василием Оттовичем и пытаемся сказать, — ответил Сидоров.

— Но это же абсурд какой-то! — вспылила Лидия. — Зачем это ей?

— Не смотрите на меня! Это уже из разряда вопросов психологии! — умыл руки Фальк.

— Зачем это ей — не берусь судить, а вот зачем это Шиманскому… — многозначительно заметил Александр Петрович, извлекая из портфеля памятную книжку. — Эдуард Сигизмундович вел дневник, оставляя там довольно короткие заметки.

— Он у вас? — спросил Фальк.