Доктор Гоа

Я стараюсь это делать мягко. Конечно, у меня тоже накипает порой: ведь их двое, и мне бывает с ними реально сложно чисто психологически. Но я стараюсь находить в себе силы, мудрость и любовь. Стараюсь объяснить и поддержать. Ведь пока они маленькие, им нужно давать. Конечно, всякие философские рассуждения – это круто, но если они без любви, то вырастает просто холодная логическая машина. А если с любовью, если мягко, если согреть, отлюбить, то я думаю, что это и есть какая-то середина, к которой мы все стремимся.

– Вот российские мамы кричат: «Ты будешь слушаться или нет?!» То есть они исходят из того, что дети должны им подчиняться беспрекословно. Меня совершенно поразило, когда я услышала, как американская мама, моя русская подруга, которая там много лет живет, говорит десятилетнему сыну: «Ты будешь сотрудничать или нет?!» Вот если в таких категориях определять, то какие у тебя отношения с детьми: это сотрудничество, служение или что-то еще?

Мика. Сотрудничество, конечно. Я не тираню их. И даже, возможно, если исходить из российской нормы, слишком халатно к этому отношусь. Но они – мальчики, и я не хочу, чтобы они были «комнатными растениями». В городах, в «каменных джунглях» ребенок живет в квартире, ему это нельзя, то нельзя, это опасно, то опасно… Я стараюсь, чтобы они все познавали на своем опыте. Они, конечно, понимают какие-то моменты, которые опасны для жизни, а так, в принципе, я им позволяю полностью проявлять свободу. Испачкал одежду – ну, испачкал, я не ругаю, мне проще постирать или купить новую. Я, конечно же, объясню: «Смотри, ты испачкал свои любимые штаны, и их можно уже выкидывать». Но в то же время я не навязываю им свой опыт, а позволяю им учиться на своих опытах, пробах. Вот я знаю, что если что-то сделаю, то мне будет больно. Я это могу им, конечно, рассказать, но есть какие-то моменты, которые они должны прожить сами.

Была такая тетенька, исследовательница, которая прожила 17 лет в африканском племени. Она наблюдала, как там общаются с детьми. Их вообще не «пасут». У них сидит маленький ребенок спиной к достаточно глубокому рву, и никто не подбежит и не будет переживать, что он упадет. У него просто срабатывает инстинкт самосохранения, который уже изначально есть у человека. Такой внутренний момент, когда есть «глаза на спине». И если это блокировать, как в основном делают у нас – по лестнице за ручку, это не делай, тут палец прищемит, тут попу оторвет, – то инстинкты атрофируются. Я стараюсь в этом быть более спокойной, потому что мой страх может только спровоцировать что-то плохое. А в том племени дети вообще практически не плачут, они менее капризные, чем европейские. И там важно, чтобы ребенок искал маму, а не мама – ребенка. У него есть инстинкт выживания, он сам ищет маму, и тем самым ему легче по жизни.

Мы, конечно, не в племени живем, а все-таки в социуме, но кое-что тут можно перенять. Есть очень много мам, которые держат своих детей в «сыночках» до 35 лет. Это тоже крайность. Если мама не может отпустить своих детей в свободное плавание, то она же калечит им судьбу, да и себе тоже. Сын не может реализоваться, потому что он все время у мамы за пазухой, и сама мама реализоваться не может. Я считаю, что чем раньше их отпустишь, тем более свободным и раскрытым будет их дух.

Конечно, пока ему 5 лет, я кормлю его, одеваю, но я не переживаю сильно, что он где-то упадет. Если он принял решение что-то сделать, то я ему позволяю это сделать – сходить на крышу, где нет ограждения, посмотреть, что там. Конечно, у многих мам есть такая паранойя, даже у моих подруг: «Не ходи туда!!!» Это наши собственные страхи, которые мы переносим на детей, из-за этого и у них появляется этот страх. Мы очень часто проецируем свою жизнь на них – и это наша ошибка.

Часть 3 Сказки про крота

Сказки про крота

Индия меняет нас, раскрывает творческие возможности. Муж одной знакомой, всю жизнь проработавший на оборонном заводе, после десятидневного пребывания в Гоа начал делать потрясающей красоты витражи. Подруга Мила стала рисовать акварели. Саша Махараджа – вновь, после большого перерыва, писать рассказы. А я в Гоа вдруг, ни с того ни с сего, написала несколько сказок про Крота. Собственно, Кротом звался мой муж, который со мной поехать не смог, сидел всю зиму в Подмосковье, и вот для его увеселения я и написала первую сказку. А потом – затянуло. Мне понравилась необыкновенная легкость, с которой пишутся сказки: придумываешь все, что угодно, любую ерунду, лишь бы было весело – и ведь что-то даже получается в результате!

Сказка номер один: про рыбок

Жил-был Крот. Он был толстый и красивый, с длинным черным носиком и круглыми блудливыми глазками. Хвостик – небольшой, толстенький, пуговкой. Лапки коротенькие, он на них переваливался, как утенок. И очень он любил рыбок.