Доктор Гоа

В биографиях подобных людей всегда есть что-то фантастическое, нереальное. Старика-кинорежиссера (это известный советский режиссер) в голодные 90-е годы один восточный миллионер нанял кинооператором – снимать торжества, свадьбы и юбилеи в своей семье. Несколько лет он работал на миллионера и содержал свою семью, детей, поддерживал бывших любовниц.

Можно, конечно, порадоваться тому, что такие люди вообще есть. Многие психологи, эзотерики говорят, что любить нужно Бога, себя, не растворяться в другом человеке… Чушь! Существуют ДРУГИЕ люди, в них есть смысл растворяться. Ты нашла своего человека, и вся твоя последующая жизнь – в служении ему. Жена Толстого или жена Достоевского – да, наверное, это отношения такого уровня, и они замешены на безусловной любви.

Индия – это моя жизнь. Но не вся. Это кусок жизни, который, естественно, меня изменил. До Индии я не писала книг, а после стала автором романа «Любовь и другие животные Индии» (и обращена эта книга к моему любимому). И Индия для меня – не снаружи, эта страна пропитала меня насквозь. Для меня нет разницы – находиться в Москве или в Индии. Я свою Индию ношу с собой. Для меня поехать в Индию – как выйти за дверь, как сесть в метро и поехать на Тверскую смотреть новогоднюю иллюминацию и ледовые скульптуры – вообще ничего не стоит. Я там как рыба в воде. Это мой дом. Но раз так, то уже нет необходимости и ездить туда. Можно поехать, а можно остаться.

В первые годы в Индии передо мной действительно открывались все двери. Я даже не знала, что в стране трудности с железнодорожными билетами, что в определенные места их надо заказывать за 2–3 месяца. Я ездила, тыкая пальцем в карту, и билет для меня всегда находился. А потом мне стали говорить: билетов нет, билеты будут через месяц, через два. То есть двери и возможности начали постепенно закрываться (это уже после встречи с моим любимым).

Сейчас я в Москве. И, к сожалению, сейчас в этом городе, в моем возрасте, в моей квартире, со всеми накопленными знаниями я чувствую себя нереализованным человеком. Ни в работе, ни в творчестве, ни в карьере, ни в любви, ни в семье не довелось полностью реализоваться. Я знаю об Индии так много, но кому это нужно?

Сдаю квартиру, оставшуюся мне от покойных родителей, и на это живу. Я не чувствую, что прожила жизнь женщины: любящей, любимой, семейной, беременной, рожавшей. У меня есть взрослый сын, но я никогда не жила с его отцом. Сын – умный, ответственный и любящий человек. Мне повезло с ним.

Но пазл не сложился. Столько шагов, столько знаний, столько усилий: внутренних, внешних, каких угодно, – и неужели все зря?.. Я написала книгу, нашла издательство, заключила с ним договор, дело дошло уже до верстки, но тут случился экономический кризис…

А больше всего мне хотелось бы любить и быть любимой.

* * *

Отрывок из книги Ирины под названием «Лечу смотрю живу» или «Любовь и другие животные Индии» (печатается в сокращении)[26]

Как только я думаю о нем, сначала в памяти возникает его теплая улыбка. Улыбка и мой непальский друг едины – как серп и молот, как джин и тоник, как Ромео и Джульета… Когда Чандан выходит из комнаты, кажется, что улыбка еще долго висит в воздухе. Как улыбка Чеширского кота!

Он появился на свет в феодальной семье состоятельных непальских землевладельцев. БРАМИН – высшая каста – индуист с правом проведения ритуалов. В Непале «время перемен», в которое не дай бог родиться. К власти приходят ставленники Китая – маоисты. И Чандан лишился и родового поместья, и счета в банке. Потерял друзей, с которыми вырос вместе.

Сколько скандалов в детстве он закатил родителям, чтобы ровесника, мальчика-слугу, с которым Чандан играл вместе, сколько себя помнил, отправили с ним в частную школу! Он отказался ходить в школу, пока его родители не оплатили учебу слуге.

Ныне друг детства, успешный дипломированный доктор, живет в Америке и вспоминает Чандана добрым словом.

В семье Чандана было принято давать старшему сыну военное образование. Одно время Чандан служил в армии. Он перепробовал множество занятий. Однажды ему показалось, что хотя он знает, как добиться материального успеха, но душевного покоя и прежнего, как в детстве, счастья ничто не приносит. Раздав деньги и имущество, он стал монахом и в двадцать восемь лет отправился по Индии, как классический бездомный саньяси.

Но, потеряв материальные ценности, в рваной одежде, на пыльных дорогах спокойствия он не нашел, поэтому через два года странствий снова начал с нуля и окончательно осел в Индии… У Чандана получалось организовать рентабельный бизнес: сезонные кафе на пляжах в Гоа.