Доктор и Африка

Город представляет из себя скопления одноэтажных халуп, перемежающихся с высокими грудами бетонного праха, среди которого виднелась мебель, бытовая техника и мороженные человеческие трупы. На трупы жителям было плевать, никто из прохожих на них даже не смотрел. Видно следы раскопок, но целью их были не трупы, которые у некоторых груд лежали целыми кучами. Целью являлись полезные ресурсы, например, еда. Я понял это потому, что раскопки шли до сих пор, прямо сейчас толпа негров радостно суетилась вокруг обнаруженного запаса консервов, извлечённого из уцелевшего ящика.

Как понимаю, до вайпа тут имелись многочисленные высокие здания, построенные отнюдь не рукотворно, поэтому в один момент эти конструкции превратились в труху и рухнули, похоронив под своей массой живых людей, обитавших в них.

Можно подумать, что Вася чего-то не предусмотрел, но это не так. Все, кто обитал в подземных бункерах, сейчас однозначно мертвы, для Васи это было чем-то вроде приятного бонуса, так как он теперь лишён необходимости выковыривать остатки человечества из-под земли.

Халупы строили наспех, как следует утепляли подручными средствами, чтобы пережить кризис первых дней, но город от порядка очень далёк: трупы никто не убирает, максимум складируют в кучи, с которыми никто не знает что делать.

Мертвяков не видно, видимо, им тоже очень поплохело после вайпа. Насколько поплохело, мы ещё все вместе узнаем в будущем.

Ладно, раз всем насрать на трупы, то и на живых тоже, думаю. Я видел среди прохожих потомков бледнолицых колонизаторов, поэтому, с некоторыми оговорочками, сойду за чужестранца, который просто решил посетить встреченный город и ниоткуда не прилетал ни на каком самолёте.

Выйдя на побережье, я двинулся в город так, будто уже давно рассекаю по пустыням и сейчас просто захожу в очередной город на своём пути. То есть шёл непринуждённо и уверенно.

Где-то за сто метров до оборудованного из покрышек КПП меня высветил прожектор.

— Acha! — окликнул меня кто-то с вышки.

Из-за слепящего света прожектора я не могу его разглядеть, поэтому прикрываю глаза рукой.

— Wewe ni nani?! — напряжённо поинтересовался неизвестный часовой, а затем щёлкнул тумблером зашипевшей рации. — Afisa Jordan, mgeni yuko hapa! Tuma ripoti thelathini na nne!

Нихрена не понятно, я даже не знаю, что это за язык. На чём общаются банту? Не удивлюсь, если у них язык тоже называется банту…

— Wewe ni nani?! (2) — повторил свой непонятный вопрос часовой и угрожающе щёлкнул затвором.

— Парень, я тебя не понимаю, — ответил я на английском и на всякий случай медленно поднял руки.

— Ти стоять там, ждать офицер, — велел мне часовой.

Как я понял по напряжению в голосе часового, он только что выдал мне весь свой словарный запас на английском. Скорее всего, это заученная фраза, которую он должен произносить в случае прибытия англоговорящих чужаков.

Зашипела рация, но смешавшуюся с шипением местную тарабарщину я вообще не разобрал даже на отдельные слова.

— Стоять и ждать офицер! — повторил часовой.

— Я тебя понял, стою и жду офицера, — спокойно ответил я.

— Стою и жду! — подтвердил часовой.

Ну, хотя бы военные сумели навести порядок в своих рядах. Иначе сбития нашего самолёта и отправки двенадцати вооружённых солдат не объяснить.

Надеюсь, оружие не отнимут и не догадаются проверить серийные номера с данными картотеки, которой, надеюсь, у них просто нет. Иначе всё станет кристально понятно. Может, свалить отсюда? МЯ-реактор отдавать не охота, среди жителей города могут оказаться умники, которые поймут, что такого я тут несу.

Если начнут в африканском стиле докапываться и попытаются отнять оружие — окажу сопротивление, подстрелю пару человек и на всех парах свалю отсюда.

Офицер прибыл аж через двадцать минут, за которые я проплавил в снеге два следа до асфальта. Удивительно, не задумывался даже, что обувь так активно передаёт земле тепло…

— Ты говоришь по-английски? — спросил меня подошедший в сопровождении троих солдат офицер.

— Говорю, — кивнул я.

— Акцент не американский и не африканерский… — задумчиво произнёс офицер. — По-немецки разговариваешь?

— Не очень хорошо, — покачал я головой.