Доктор и Африка

Ростом она где-то метр пятьдесят, может, чуть больше. Возраст в районе двадцати. Физиономия типичная для этих краёв: толстые губы, тёмная кожа, карие глаза, курчавые волосы, закрытые шерстяным платком, надбровные дуги не особо развиты, что есть расовая особенность негроидов, разрез глаз широкий, скулы не выражены, зато нижняя челюсть слегка выступает. Типичная африканка, короче.

— Как зовут? — повернулся я к ней.

— Альберта, — представилась она.

— Держи пацана покрепче, Альберта, обезболивающих нет, — указал я ей и подкатил тележку с инструментами.

Пацан орал, выл, визжал, но девица справилась с ним, поэтому я очистил рану от гноя, установил дренаж и перебинтовал его. Прогноз благоприятный.

Сил осталось мало, поэтому я поскорее двинулся к следующей кровати, на которой лежала опасливо поглядывающая на меня девушка лет семнадцати, у которой была сломана рука. В сознании — это хорошо и плохо одновременно. Хорошо — значит нет лихорадки, плохо — она будет сильно сопротивляться, когда я попытаюсь вправить кость.

— Вот эту держи очень крепко, а лучше найди верёвку и свяжи, — дал я указание своей новоиспечённой медсестре.

Раненая брыкалась, но Альберта послушно и надёжно зафиксировала её, а я сделал свою работу: вправил кости и наложил шину, благо, перелом был закрытым. "Открытка" в таких условиях убивает не хуже пулевых ранений…

Мой организм посчитал, что дальше уже неприлично вывозить всё это дерьмо и поэтому я неожиданно для себя свалился на пол хибары. Альберта помогла мне подняться.

— Отдыхать вам? — спросила она у меня.

— Вон туда меня веди, — подрагивающим пальцем я указал в конец "госпиталя". — Есть ещё один, кому я могу помочь. И тележку притащи.

Тут дверь открылась и внутрь вошёл какой-то парень лет девятнадцати-двадцати. С учётом их средней продолжительности жизни, это считается средним возрастом.

— Доктор? — спросил он.

— Да, я Доктор, — ответил я ему.

— Адмирал прислал меня для помощи с пациентами, — связно ответил пацан на неплохом английском.

— А ты тогда кто? — повернулся я к Альберте.

— Моя бабушка болеет тута, — объяснилась Альберта.

— Ох-ох, а я подумал, что это тебя прислал Адмирал… — вздохнул я, а затем повернулся к пареньку. — Парень, тебя как звать?

Внешне этот пацан чем-то походил на Гамбу, возможно, они родственники. Чёрная кожа, глаза широкие, карие, лопоухий, челюсть слабая, взгляд какой-то неуверенный, бороды нет, волосы длинные, курчавые. Ростом он где-то метр семьдесят, худой, со впалыми щеками, что свидетельствует о том, что нормально не питался он очень давно.

— Лоренцо, — представился парень. — Я должен был поехать в Берлин учиться на медбрата когда-то давно, но не сложилось. Но я готовился!

— Итак, значит надо менять план… — пробормотал я. — Ладно, ты теперь работаешь на меня, Лоренцо. Альберта, а тебя я хочу попросить принять одно очень важное решение: ты хочешь работать в госпитале? Обещаю достойную зарплату в виде еды, гарантирую переработки, переутомление, проблемы с личной жизнью, но ненависть к миру и людям придётся вырабатывать самостоятельно, тут я не помощник.

— Хотеть, — в целом верно поняла меня Альберта.

— Кто твоя бабушка? — спросил я.

— Вон тама, — указала на одну из кроватей Альберта.

Итак, обморожения, ну… Полегче, чем могло бы быть… Я-то опасался, что её бабушкой является та бабка с огнестрелом и начавшейся гангреной, но "повезло".

— Ситуация с ней полегче, — произнёс я уверенно глядя в глаза Альберте. — Завтра, как только я приду в себя, займёмся всеми больными, но сейчас давайте-ка пройдём к вот этому пациенту.

Мы подошли к кровати с лежащим на ней бородатым мужиком лет сорока.

— Как вы можете видеть, здесь имеется множественные закрытые переломы большеберцовой и малоберцовой кости, — поднял я одеяло и показал неправильно изогнутую ногу пациента.

— Anasema nini? — ослабленным голосом спросил пациент.

— Anasema umevunjika mguu, — ответил ему Лоренцо. — Uongo bado. Yuko hapa kusaidia.

— Пусть заткнётся и не мешает, иначе будет только хуже, — попросил я Лоренцо.

— Kuwa kimya na usiingilie, hii inaweza kuharibu matibabu, — перевёл он пациенту.

Пациент закрыл рот и опасливо смотрел на меня. Вот и хорошо.

— Альберта, фиксируй пациента, — дал я указание своей медсестре. — Лоренцо, помоги ей. Мне важно, чтобы он не мог двигать ногой и не сопротивлялся. Я уже вижу, что тут можно кое-что сделать даже сейчас…

Спустя полтора часа, за которые я дважды чуть не вырубился, мы смогли частично разобраться с переломами ноги этого мужика и наложить шину, но впереди ещё много работы.

Я лежал на кровати покойного доктора Зальца и молча смотрел на стоящих передо мной Альберту и Лоренцо.

— Запомнили правила? — спросил я. — Альберта, расскажи мне их.

Девушка начала на память озвучивать список правил, которые я вбивал им в головы по ходу работы над последним пациентом. В основном они касались элементарной гигиены, а также правил ухода за пациентами.

Когда Альберта закончила, то же самое коснулось и Лоренцо, который усвоил их гораздо лучше.