Доктор и Африка

Мы поднялись на высоту десять тысяч метров, самолёт набрал скорость семьсот двадцать километров в час, а затем я ушёл в салон.

Воздушное путешествие займёт максимум четыре часа, а потом у нас будет шанс разбиться об не подготовленную взлётно-посадочную полосу города Уолфиш-Бей.

В салоне я достал из своего рюкзака банку собачьих консервов и бутылку Чёрной Лошади. Надеюсь, бухло скрасит привкус поганой еды.

Мы собрали некоторое количество съестных запасов в Джеймстауне, но их хватит только на пару недель. Местные активно питались имеющимися в городе запасами, пока не были перебиты мертвяками. Большая часть гренландской жратвы ушла на дно вместе с кораблём, там слишком глубоко, чтобы пытаться извлечь, поэтому я просто предпочёл не думать о них. Археологи будущего очень удивятся, обнаружив на дне бухты Джеймстауна очень странный корабль без двигателя. Ну или не удивятся, кажется, такое сейчас сплошь и рядом.

М-да…

Собачьи консервы — то ещё говно. Даже первоклассный вискарь не смягчает всю гамму негативных вкусовых ощущений.

Как низко я пал…

Надеюсь, африканцы поделятся с русским врачом своей едой…

Заставив себя съесть всю банку собачьей еды, которая, по заверению этикетки, должна иметь вкус индюшатины, но имеет вкус какого-то застарелого комбинированного говна, я допил виски из стакана и закурил. Сигареты тоже кончаются.

Раньше, оказывается, было нормально. Смертельно опасно, но в изобилии всего. Захотел смастерить калаш? Возложи руки на материалы любого состояния — получи свой калаш. Захотел набор ложек из титана? Порядок действий ты знаешь.

А сейчас? Что сейчас?

А сейчас я жру собачьи консервы, так как жратвы осталось мало, никто за эти годы изобилия не позаботился о запасах и единственная мысль, которая меня сейчас очень греет: марсианам настанет форменная жопа. Без чудесных свойств "Ремесла" и "Ремонта" они обречены. Часть приборов и, я смею надеяться, система жизнеобеспечения, изготовлены с помощью "Ремесла", поэтому всё, что от них осталось — металлическая труха. Захар же слегка отупеет, потому что часть его первоначальных блоков процессоров была изготовлена лично Бацем. Выкарабкаются они? Не знаю. Но знаю точно, что им сейчас несладко.

Потушив бычок в пустой консерве, я надавил на рычаг и откинул спинку кресла в положение "срочно спать". Одновременно с откидыванием спинки из-под кресла выехала подушка под ноги. Лухури, мать его…

Четыре часа я думал над своей целью.

Добраться до континента Африка — это не цель, это задание. Причём промежуточное. Жрать чтобы жрать — это оставьте обывателям. Мне нужна высшая цель, ради которой стоит жить.

Раньше, всю мою прошлую жизнь, такой целью было помогать людям по мере возможностей. Как показала практика, в новых реалиях, да и в старых тоже, это не работает. Любой твой альтруистический поступок будет расценен как слабость и использован против тебя. И напоследок тебе скажут: "Мы не можем рисковать", "Извини, нам очень жаль".

Нихуя не жаль.

И я ведь думал, что исправился: я перестал слишком сильно слушать свою совесть и просто ничего не делал, но этого, блядь, оказалось мало! Надо было делать! Если ты отказался участвовать в интригах, это не значит, что они отказались участвовать в тебе!

Больше я такой оплошности не допущу…

Началось снижение.

За окном творилось светопреставление, молнии, град, тучи чёрные, а потом мы начали снижение. Я понятия не имею, на что рассчитывает Момби, поэтому вернул кресло в исходное положение и пристегнулся, перед этим положив на колени подушку и закрепив в соседнем кресле рюкзак.

Самолёт начало нехило трясти. Я выглянул в окно: крыло вибрировало как проклятое, это точно не предусмотрено конструкцией.

Стало слегка страшно. Но я держал в голове крепко одну-единственную мысль: главное чтобы сразу не убило, а дальше я обязательно выживу.

Что-то на периферии привлекло моё внимание и я повернул голову к окну.

— Да ебись оно конём!

Мы снизились и потеряли скорость, поэтому, как я понимаю, сейчас очень хорошо видны снизу. А моё "да ебись оно конём" имело к этому некоторое отношение, потому что в иллюминаторе я увидел разорвавшееся и унёсшееся мимо чёрное облачко. По нам, сука, кто-то палит из зенитки!

Охренительно удачный день!

— Придётся садиться аварийно, Доктор, — сообщил по громкой связи пилот Момби. — Постарайтесь выжить.

Резоны роботов я понимаю: приземляться одним куском гораздо лучше, чем несколькими. Когда мой Ан-2 сломался пополам от удачного выстрела из зенитки людей полковника Осинина, только чудо позволило мне отделаться несколькими открытыми переломами. Роботам же перегрузки по барабану, однократный удар об землю они перенесут спокойно.

Самолёт тряхнуло, а затем начало кренить вправо. Смотрю вправо, крыло горит. Ну всё, вот теперь точно хана…

Затем оглушительно шарахнуло и сзади начало сильно поддувать холодным ветерком и охренительно громко шуметь. Опасливо поворачиваю голову и вижу, что хвоста с двигателями нет. Из чего стреляют эти сволочи?!

Цессну закрутило, Момби что-то говорил в громкую связь, но я не слышал. Я в это время пытался дышать.