Доктор Кварц - преступный ученый

– Ладно, – равнодушно ответил знаменитый сыщик, – тогда я выражусь иначе: по моему убеждению этот доктор Кварц убил пять человек: трех женщин и двух мужчин, и только для того, чтобы имевшееся у него намерение могло быть лучше исполнено. Затем он забальзамировал свои жертвы с такой ловкостью и искусством, от которого древние египтяне, мумиями которых мы до сих пор еще удивляемся, должны покраснеть со стыда. Со своими набальзамированными и приправленными еще и другими способами пятью жертвами, он устроил зрелище, которому по захватывающему интересу и ужасу, нет равного ни в одном кабинете восковых фигур. Нельзя представить себе более жизненную сцену, как вид этих трупов, сидящих за столом и как бы играющих в карты. Я откровенно признаюсь, что и я сначала ошибся и принял эти трупы за прекрасно изготовленные куклы. С тем же искусством труп девушки был положен на постель и пригвожден к матрацу воткнутым ей в сердце кинжалом.

– Да, действительно, то было ужасное зрелище, от которого кровь застывала в жилах.

– Так вот, все это представление преследовало совершенно определенную цель.

– Интересно знать, какую именно? – произнес начальник полиции.

– Извольте, слушайте. Чтобы понять это, нужно вернуться к тому времени, когда вагон прибыл сюда, в Канзас-Сити. Доктор отправил вагон в Канзас-Сити и нарочно оставил его на товарном вокзале, пока железная дорога должна была принять какое-либо решение относительно дальнейшей судьбы невостребованного груза. А это было сделано доктором Кварцем потому, что он желал, чтобы полиция узнала о том, что содержится внутри вагона. Я утверждаю, что доктор таким образом хотел убить двух зайцев за раз. Во-первых, он обратил таким образом внимание полиции на себя самого, т. е. на то, что существует лицо, ничуть не стесняющееся нарушать закон и противиться его представителям; во-вторых, через посредство четырех трупов игравших в карты, он дал имевшимся им в виду лицам предупреждение, не оставлявшее желать ничего лучшего в смысле ясности и наглядности.

– Вы меня извините, мистер Картер, но все то, что вы говорите, для меня совершенно непонятно, – проворчал начальник полиции с оттенком раздражения.

– Охотно верю вам, и если бы я не был умудрен своим опытом в этом деле, то вероятно теперь думал бы то же самое, что и вы. Но так как, я насквозь знаю первого доктора Кварца, то действия его преемника и мотивы их для меня очень понятны.

– Хорошо, но я этого опять не понимаю, мистер Картер. Вы уж извините меня, я человек простой, меня в школе учили, что дважды два – четыре, и поэтому я при всем желании не пойму, каким образом из всей этой чепухи может получиться нечто разумное.

– Видите ли, на всем земном шаре нет ни одного человеческого существа, которое не имело бы своей слабости, – сказал Ник Картер, усаживаясь поудобнее в своем кресле и обрезая свежую сигару, – равным образом и первоначальный доктор Кварц имел такую слабость, и она-то и привела его к конечной гибели. Не будь меня, он, вероятно, жил бы еще и сегодня и был бы способен смеяться над всеми полицейскими учреждениями и сыщиками всего мира до самой своей смерти, которая последовала бы, вероятно, от старческой немощи.

– Вот как! А какая же это такая слабость?

– Эгоизм, самомнение, неограниченная вера в самого себя, мания величия – мало ли, как можно назвать это. Выбирайте сами. Его широкая фантазия побудила его построить вагон. Он страдал манией величия, стремился к оригинальничанью и старался быть несравнимой противоположностью всех других людей.

– Вы полагаете, что "наш" доктор Кварц тоже страдает этой слабостью?

– Именно, благодаря ей-то он и построил товарный вагон.

– Ладно, соглашаясь со всем этим, я все-таки еще не понимаю...

Ник Картер сделал нетерпеливое движение.