Доктор моего тела

Аня долго расписывала в красках, как отреагирует моя бывшая свекровь на такое «подселение». Честно говоря, не разделяла ее радости, но то, что ни Алексей, ни его мама не станут мириться с подобным положением, было фактом. Кстати, по паспорту Люба – Кузнецова Любовь Яновна. И даже если Тамара Андреевна решит вызвать полицию (а она ее вызовет, в этом я была уверена!), то ее ждет большое разочарование. Договор на съем жилья был составлен настолько грамотно, что подкопаться было просто не к чему. А вот свое присутствие в квартире Тамаре Андреевне придется объяснить.

Я очень переживала, что из-за меня Люба будет мотать себе нервы. Но она меня успокоила, что это поможет ей немного отвлечься, а «мотать нервы» она и сама умеет!

* * *

Тамара Андреевна разговаривала по телефону со своим сыном.

– Я не знаю, куда она ушла! Детей тоже нет!

– И ты не звонила?

– Зачем я буду ей звонить? Она шляется, где попало, дома бардак, а я должна ее вызванивать?

– Мама, позвони, если она не вернется. Хорошо?

– Зачем?

Но услышать ответ Тамара Андреевна не успела. В квартире раздался шум, и женщина поспешила выйти в коридор, чтобы узнать, что там такое. Прямо под ноги ей бросили баул, на который тут же уселась грязная замурзанная девчонка!

– Что это такое? – взревела Тамара Андреевна, во все глаза таращась на незваных гостей. От ярких разноцветных красок в глазах начало рябить, и казалось, что незнакомцев становится больше и больше!

Рядом бросили еще один баул, и Тамаре Андреевне пришлось отойти назад.

– Да кто вы такие?! – бедная женщина ничего не могла сделать, а сумки и цыгане все прибывали!

– Что встала? Отойди! – каркнула на ломаном русском Люба, грозно махнув рукой, заставив Тамару Андреевну попятиться назад.

– Кто ты такая? И что ты тут делаешь?

– О! Гаджо румны! (*дословно: не цыганская женщина) – взмолилась Люба, закатив глаза.

– Я «гаджо»? Сама ты «гаджо»! – Тамара Андреевна не поняла смысл, но догадалась, что это не самое лучшее слово!

– Мэ гаджо! (*дословно: я чту цыганские обычаи, я цыганка) – гордо заявила Кузнецова.

– Вот и проваливай, гаджо! – напугать Тамару Андреевну было сложно. Не на ту напали!

– Мэ тут пхэнава (*я тебе скажу), я тут жить буду!

– Где жить? – Тамара Андреевна даже растерялась.

Но Люба не удосужилась ответить. Она приказала детям располагаться и быть как дома. Но иметь в виду, что потом им самим все придется за собой убирать. Янко и Мирелла остались сидеть на сумках, а Петша, Лала, Черген и Рузанна разбрелись по комнатам.

Люба взяла на руки Янко, но Тамара Андреевна преградила ей дорогу.

– Куда? Я вызову полицию!

– Акхарава (*вызывай)! Вот! – Люба сунула ей прямо под нос договор. – Читать умеешь? Али безграмотная? Я заплатила. Буду тут жить. И не смей трогать моих детей! Дава тукэ миро лав (*даю тебе слово) прокляну! – прошипела цыганка.

Люба легко подхватила второй рукой сумку и бросила ее на диван, на котором до этого расположилась Тамара Андреевна. Янко успел схватить телефон, но Тамара Андреевна выхватила его из грязных рук.

– Прокляну! – снова прошипела Люба и стала вытряхивать из сумки вещи.

– Да что же это такое?! – причитала Тамара Андреевна, выскочив из-за зала, чтобы позвонить сыну. Но на кухне уже хозяйничала Лала. Петша кидал дротики в комнате Лёни, а Рузанна прыгала на большой двуспальной кровати, радуясь, что здесь так много места. Мирелла, продолжая сидеть на другой сумке, громко звала мать, а Черген скидывала вещи Тамары Андреевны куда попало. И весь этот хаос сопровождался громкой болтовней на непонятном для русского человека языке!

Алексей приехал сразу же. В квартире орал телевизор! Петша громко разговаривал по скайпу, выкрикивая брань то на русском, то на родном языке. Черген и Рузанна устроили «грызню» декламируя на цыганском языке отрывок из поэмы «Руслан и Людмила», который им задали учить наизусть. Мирелла дразнила Янко, пока Люба пыталась залить плиту выкипевшей манной кашей. Одна Лала сидела в зале и недружелюбно зыркала в сторону Тимофеевых. Она нашла несколько испорченных работ Валерии, которые упали со стола. И в глазах девочки горела лютая ненависть. Ей от бабки достался дар видеть не только судьбу, но и прошлое.

– Лёша! Нужно вызвать полицию! И забрать у Валерии детей! Ты же видишь, она сошла с ума!

– Тэ скарин манн дэвэл, шувани! (*чтоб тебя Бог покарал, ведьма!)  – Люба вынырнула из кухни, услышав последние слова.

– Мне нужны ваши документы! – потребовал Алексей у цыганки.

– Ушлый какой! Свои покажи!

Алексей прочитал договор, который показала ему Кузнецова.

– Вы же прописаны, зачем тебе жилье?

– А в больницу я тебе на чем ездить буду? У Миреллы и Лалы вши, а у Янко и Черген глисты! – Совершенно спокойно поделилась «секретом» молодая мать. – Их лечить надо!

Тамара Андреевна меняла цвет лица на глазах. Она-то думала, что как только сын выставит за дверь весь этот табор, она вздохнет спокойно! Но сейчас! Когда они все трогали здесь своими грязными руками! Ни за что! Ни секунды она здесь больше не задержится!

– Мама! Я уже выставил квартиру на продажу! – пытался «вразумить» мать Алексей.