Доктор Проктор и конец света (как бы)

— Точно надо? — хмыкнул Грегор.

— Ты что, переутомился? — удивленно спросил Булле. — Я думал, что из нас двоих ты суперлягушка, а не я.

Грегор покраснел и заговорил как можно тише:

— Послушай, ты, нахальный щенок! Я тащил тебя на своем горбу половину Осло, и ты спрашиваешь, не переутомился ли я? Чего же ты ждешь от такой мелкой суперлягушки, как я?

— Чтобы она запрыгнула вон туда. — Булле показал на балкон с красным флагом. На знамени красовался желтый лев — символ государства.

— Послушай…

— Прыгай! Прыгни еще раз, Грегор, я знаю, что ты можешь. Ты прыгнул на пятьдесят метров без трамплина!

— Но я чувствую себя плохо и никак не могу понять…

Булле начал скандировать:

— Хей-я, Гре-гор! Хей-я, Гре-гор!..

Грегор глубоко вздохнул. Потом опустился до самой земли и оттолкнулся. Прыжок вверх на пять метров без разбега. Новый мировой рекорд. Но не хватило ровно полметра, чтобы допрыгнуть до балкона.

Он приземлился и сделал еще попытку.

Четыре с половиной метра.

Приземлился и с отчаянным стоном прыгнул еще.

Четыре метра.

Он прилег в тени, переводя дыхание. Попытался встать, но не смог.

Булле склонился над ним.

— Что-то не так, Грегор?

— Все дело в музыке! — крикнул тот. — Это она!

— О чем ты? — спросил Булле.

— Поет Агнета. Поэтому я не могу.

Булле прислушался. Голос из двери на балконе звучал холодно и без эмоций. Булле заметил австрийский акцент:

Зинга ньюзонг, Чикитита…[17]

— Сделай что-нибудь, — сказал Булле.

— Не могу, — прошептал Грегор Гальваниус.

Он съежился и затрясся, как стиральная машина при отжиме.

— Гм, — протянул Булле и задумался.

Он прокручивал в своей голове варианты в поисках решения… Искал… Искал… И нашел его.

— Ты, кажется, говорил, что тебя влечет к Перри, правда? — сказал Булле.

— Да…

— Хорошо. Видишь желтого льва на флаге, который свешивается с балкона? Это не лев, а паук. Большой. Жирный, желтый, сочный…

— Сливочный паук, — проговорил Грегор.

— Отлично, это сливочный паук, Грегор! Он ведь аппетитный, правда? Слюнки текут, когда глядишь на него, а?

— Да-да, вижу. Или это галлюцинации? Мне так плохо, Булле…

— Это не галлюцинация, Грегор. Грегор! Не закрывай глаза. Оставайся со мной, Грегор!

Булле ударил его по щеке, и глаза Гальваниуса опять широко раскрылись.

— Я хочу, чтобы ты съел этого аппетитного паука, Грегор! Надо его поймать. И… подожди… подожди…

Грегор раскрыл рот, длинный язык уже высунулся изо рта. Булле всеми руками и ногами крепко ухватился за язык.

— Грегор, давай!

И язык вместе с Булле метнулся вверх. Мгновение спустя язык уперся во флаг, а голова Булле — в балконные перила. Едва его руки успели уцепиться за перила, как липучий язык отскочил, и ноги Булле повисли в воздухе. В ушах звенело, в глазах плясали звезды. Но Булле держался. Он не сдавался. Вцепившись в перила что было сил, он перекинул через них одну ногу, потом другую. Перевалился внутрь и лег ничком, вжавшись в пол. Отдышавшись немного, он подполз к двери и встал на ноги, чтобы заглянуть внутрь.

Комната был пуста.

Хотя, возможно, там была дюжина лунных хамелеонов, замаскировавшихся под письменный стол, стул, книжные полки, глобус, диван в стиле рококо, лампу, обои или большой портрет пуделя над письменным столом.

Музыка доносилась через приоткрытую дверь смежной комнаты. Булле слышал голоса и негромкий смех. Поскольку ни один предмет мебели не напал на него, он решил, что мебель на самом деле все-таки не больше чем мебель, и вошел.

В этот момент в соседней комнате чей-то голос громко и отчетливо сказал:

— Холодновато, Йоран.

Другой голос, пронзительный и визгливый, ответил:

— Так точно, шеф.

Послышались звуки, как будто когтями скребли по дереву. Булле метнулся к письменному столу и спрятался под ним.

Распахнулась дверь.

С места, где спрятался Булле, видны были только ноги вошедшего. Заросшие седыми волосами, они кончались ступнями, не оставлявшими сомнений, откуда взялись скребущие звуки. Из мягких белых теннисных носков выглядывали самые длинные, самые неприятные и неаккуратные ногти, какие когда-либо видел в своей жизни Булле. Эти ногти загибались вперед и скребли по паркетному полу, пока кривые, как колесо, ноги, раскачиваясь, шли к балконной двери. Дверь захлопнулась. Обладатель страшных когтей наклонился, чтобы зафиксировать дверь внизу, и тут Булле увидел кое-что еще страшнее, чем ногти. Из-под длинного кривого хвоста выглядывал голый волосатый зад, а на нем виднелось то, по сравнению с чем когти казались красивыми и аппетитными. Множество огромных розовых наростов не могло быть ничем иным, кроме как геморроидальными шишками. Они наверняка мешали существу сидеть и, уж конечно, жутко чесались.

Существо подняло что-то с пола у двери и понюхало. Потом раздраженно пропищало:

— Какашки! Вот дрянь! Эту уборщицу надо уничтожить!

Какашки? Булле испуганно посмотрел на свою обувь и обнаружил на подошве коричневые плоские кусочки. Он подцепил это в коллекторе!