Доктор Самты Клаус

— Ра-азрешите представиться! Старший прапорщик Улюлюкин Прохор Митрофанович! Для вас просто Проша! — дядька лихо пристукнул каблуками своих резиновых ласт и громко захохотал.

Дулечке старший прапорщик сразу понравился, особенно его пышные усы и открытый наивный смех без причины. Дулечка, хоть и была девушка не то, чтобы даже недалекого ума, а с полным отсутствием здравого соображения, но все же до нее дошло: очень может быть, это самый настоящий потенциальный жених. Поэтому она тоже глупо захихикала, чем привела старшего прапорщика в неописуемый восторг, и сказала:

— Меня зовут Ададулия-э-э… не помню дальше, слишком длинно. Тем более по имени меня называет только мой дорогой папочка, когда злится. А так я тоже просто Дулечка!

— Какое чудесное имя! — сказал прапорщик Проша и не соврал. Как и большинство прапорщиков, особенно старших, он вообще не умел врать экспромтом. Он лишь иногда преувеличивал. Когда, к примеру, пугал своих подопечных минеров сменой своей сексуальной ориентации для наказания какого-нибудь проштрафившегося бедолаги. Но кое-что в словах Дулечки его насторожило: — Э-э, хм! А кто у нас, то есть, у вас, будет папа?

— Он будет здешний Пожизненный Диктатор, а по совместительству председатель Общества Художественного Свиста в нашем поселке, — ответила Дулечка, скромно потупив глазки.

— Что же, свистеть я и сам люблю. А что касается диктаторов, то тут засада, — прапорщик Проша несколько приуныл, его пышные усы скорбно обвисли. — Как вы понимаете, согласно моих погон, я пока не вышел в офицерский чин. Может, я вашему папе не покажусь, в смысле моих честных намерений, — витиевато и непонятно сказал он и вздохнул.

— А какие у вас честные намерения? — спросила Дулечка и теперь уже беззастенчиво вытаращила глаза на прапорщика.

— Да вот. Хотел просить вашей руки у его сердца, чтобы жениться. Поскольку сражен наповал, едва успев ступить на сушу, — и Проша опять прищелкнул каблуком резиновой ласты.

— Ой, вы не переживайте так, Проша! Вы моему папе очень даже покажетесь! Он до потолка прыгать будет! В смысле, от радости! А вы, правда, жениться собираетесь?.. — у Дулечки от внезапно приключившегося счастья случился дыхательный паралич. Когда диктаторский ребенок прокашлялся, то смог задать первый в будущей супружеской жизни серьезный глупый вопрос: — А на ком? На мне?

Прапорщик Проша не ударил в грязь лицом, и показал, что вполне достоин своей возлюбленной. Он ответил, задумавшись лишь на небольшую долю часа:

— На вас. Коли у вашего папы нет других детей женского пола. А то может выйти путаница.

— Нет. Никаких других детей у моего папы нету. Он говорит, что ему и меня одной много! — и Дулечка задала второй глупый вопрос: — Значит, вы на мне жениться будете?

— На вас, — без малейшего раздражения подтвердил прапорщик Проша. — Коли вы согласны и у вашего папы нет других детей женского пола.

— Нет, никого у него нет, кроме меня и ручного скунса, которого ему подбросил Вонючка. Так значит, вы на мне…

Договорить Дулечка не успела. Потому что, к этому времени остальные лица, присутствовавшие на бережку у причала, уже вышли из ступора и могли вмешаться в ситуацию. Спрашиваете, почему вдруг бравые мужчины и одна мисс Авас вообще в него впадали (в ступор, имеется в виду)? Отвечаю. Во-первых, акулы — зрелище не для слабонервных, даже с закрытыми глазами. Во-вторых, появление прапорщика Проши тоже событие не каждый день случающееся. А в-третьих, один диалог Дулечки и ее обожателя вполне бы свел с ума кого угодно.

Поэтому, доктор Клаус, как только маленько очухался, так тут же поднял вверх свою железную суковатую палку и произнес нараспев:

— Благословляю вас, дети мои! Будьте счастливы! И перестаньте нести чушь, уши вянут!

— А вы кто такой? — недоуменно уставился на него прапорщик Проша, лишь сейчас обнаружив, что на берегу кроме него и Дулечки есть еще и другие люди.

— Командир диверсионной разведгруппы, стало быть, по должности я главнее вас. И от имени отца этой прекрасной девушки разрешаю вам вступить в брак, а также плодиться и размножаться! — провозгласил Самты, потрясая палкой.

Надо сказать, что доктор Клаус, еще на ранней стадии проживания в поселке в качестве военнопленного, разобрался своим ненормальным умом, что там к чему. И поэтому хорошо представлял себе, какое счастье будет для ПД, если ему удастся сплавить свое единственное дитя женского пола куда подальше и хоть кому-нибудь. А Самты за усердие в этом деле вдруг и простится несанкционированное торпедирование гарпуном станции «Вылупленные зенки». И часть от обещанной серьезной прибыли может тоже стать побольше.

— Что же вы стоите, как неродные? — подбадривающее закричал террорист Сэнд Муд. — Целуйтесь поскорее. И дело с концом!

Влюбленные, не мешкая, последовали его совету. И на прорезиненном водолазном костюме с прапорщицкими погонами повисло бирюзовое с золотой строчкой платье, шитое блестками. Затем раздались звуки, напоминающие энергичную прочистку вантусом засорившейся раковины.