Доктор Смерть

Когда я снова вошел в апартаменты «Сан-Джеронимо», был рассвет, а Мишель все еще крепко спала. Она тоже не была слишком одета даже для сна. Фактически, все, что на ней было одето, был угол простыни, скромно прикрывавший около четырех дюймов ее бедра. Я принял душ тихо, но тщательно, используя немного карболового мыла, которое я взял с собой специально для этой цели, и лег в кровать рядом с ней. Я был уставшим. Я был сонный. Все, чего я хотел, это закрыть глаза и от души храпеть. По крайней мере, так я думал, пока Мишель не пошевелилась, не открыла один глаз, не увидела меня и не повернулась, чтобы прижать свою пышную грудь - такую ​​непохожую на маленькие, твердые, приподнятые груди Ли Чин - к моей обнаженной груди.

"Как прошло?" - пробормотала она, одна рука начала гладить меня по спине, к основанию шеи.

«Помимо сражения с полком заразных прокаженных, вооруженных ножами и дубинками, в этом не было ничего», - ответил я, собственными руками приступив к исследованию какой-то интересной местности.

«Вы должны рассказать мне об этом», - хрипло сказала Мишель, все ее тело теперь прижималось ко мне, прижимаясь ко мне.

«Я сделаю это», - сказал я. А потом какое-то время больше ничего не говорил, мои губы были заняты другим способом.

"Когда ты скажешь мне?" - пробормотала Мишель через минуту.

«Позже», - сказал я. "Гораздо позже."

И это было намного позже. Фактически, в тот день, когда мы снова лежали на белом песчаном пляже, впитывая еще немного горячего карибского солнца.

"Но действительно ли вы доверяете этой китайской девушке?" - спросила Мишель, нанося теплое масло для загара на мою спину, разминая мышцы моих плеч.

«Конечно, нет», - сказал я. «Это одна из причин, по которой я предпочитаю иметь ее, чтобы я мог за ней присматривать».

«Мне это не нравится», - сказала Мишель. «Она кажется опасной».

"Она и есть такая", - сказал я.

Мишель какое-то время молчала.

"И вы говорите, что она разделась догола перед вами?" - спросила она внезапно.

«Строго при исполнении служебных обязанностей», - заверил я ее.

"Угу!" она фыркнула. «Мне кажется, что она эксперт в нескольких вещах, кроме кунг-фу».

Я усмехнулся. «Было бы интересно узнать».

"Нет, пока я рядом, ты не будешь!" - рявкнула Мишель. «Мне не нравится идея, что она будет с нами».

«Вы мне это уже сказали», - сказал я.

«Что ж, я говорю тебе снова», - угрюмо ответила она.

И она мне снова сказала. Когда мы ели еще этих проклятых Пинья Колад перед обедом. И когда мы во время обеда притворялись львами. И когда мы в такси после обеда, ехали в казино.

«Смотри», - наконец сказал я. «Она идет с нами, и все. Я не хочу слышать об этом снова».

Мишель погрузилась в угрюмую тишину, которая стала еще более угрюмой, когда мы вышли из казино и сели в арендованный автомобиль, который я доставил. Я проигнорировал ее, сосредоточив все свои возможности на вождении, проезде и окрестностях Сан-Хуана, пока не убедился, что потерял любого, кто мог бы преследовать нас. Была почти полночь, когда я припарковал машину в нескольких кварталах от причала с яхтой, и мы переоделись в комбинезоны и свитера, которые я принес с собой в портфеле.

«Где мы встретим этого твоего чемпиона по кунг-фу?» - спросила Мишель, когда я взял ее за руку и повел по темным тихим улицам к бассейну с яхтой.

«В грязном, темном, совершенно сомнительной трущобе», - весело сказал я ей. "Тебе это понравится."

Пуэрто-Реаль был настоящей трущобой. И это было грязно, темно и совершенно дурно. Это было также место, где люди занимались своими делами и старались не слишком пристально смотреть на незнакомцев. Другими словами, это было лучшее место для встреч, которое я мог придумать. Я отодвинул занавески из бисера, которые висели над входом, и посмотрел в темный, дымный интерьер. Длинная перекладина из потрескавшейся плитки тянулась через всю комнату, и полдюжины убогих персонажей пили за ней, некоторые играли в домино с барменом, некоторые просто смотрели в пространство. Напротив бара, поставленного у осыпающейся штукатурной стены, за несколькими шаткими столиками была шумная игра в кости, несколько одиноких пьющих и один пьяный, который буквально плакал в своем пиве. Все пахло несвежим пивом, несвежим сигаретным дымом и ромом. Мишель с отвращением скривилась, когда я подвел ее к столу.

«Это хуже, чем Танжер», - пробормотала она мне. "Как долго мы должны ждать эту девушку?"

«Пока она не появится», - сказал я. Я как раз собирался пойти в бар, чтобы выпить, когда один из одиноких пьющих встал из-за стола в другом конце комнаты и пошатнулся к нам, неся бутылку и несколько стаканов. Очевидно, он был пьяным, и ему не повезло из-за невероятно грязного, заляпанного краской комбинезона, рваного шерстяного свитера и шерстяной шапки, наполовину закрывающей лицо.

.

«Эй, amigos», - сказал пьяный, перегнувшись через наш столик, - «леши выпить вместе. Ненавижу пить в одиночестве».

«Отстань, приятель. Мы…»

Я остановился на полуслове. Под кепкой мне подмигивал знакомый восточный глаз. Я вытащил стул.

«Ли Чин, - сказал я, - познакомься с Мишель Дюрош».