Доктор Смерть

Кирилл был твердо уверен в этом, но внутренний голос посоветовал ему избегать категоричности. Больных с перикардитом он прежде не видел, главу в учебнике прочел впопыхах, что называется «по диагонали», так что лучше подождать и посмотреть, как будут развиваться события.

– Стопроцентной уверенности у меня нет, – ответил он. – Надо понаблюдать, сделать «эхо», оценить динамику на ЭКГ, но все это должно делаться в блоке. Пациенты переводятся в отделение только тогда, когда отсутствие острой коронарной патологии[26] не вызывает сомнений. И вообще запомните золотое правило – врач должен всегда исходить из худшего и учитывать все возможные варианты. Никогда нельзя упираться в один-единственный диагноз, каким бы правильным он вам ни казался…

Иногда ошибка приносит больше пользы, чем правильное решение. Если бы диагноз острого инфаркта миокарда подтвердился, то заведующий отделением сильно бы не пострадал. Да – ошибся, но с кем не бывает? К тому же ошибся не один – «скорая» и врач приемного покоя выставляли идентичный диагноз, а чем больше коллег ошибается, тем добросовестнее выглядит ошибка. Уже и не ошибкой выглядит, а заблуждением. Последствия тоже имеют значение при избрании карательных санкций. Если ошибку вовремя успели исправить, не доводя до фатальных последствий, то можно считать, что ее никогда не было. Максимум, что могло грозить Михаилу Максимовичу в данном случае, так это устное замечание от начмеда – внимательнее нужно быть, товарищ заведующий! Но у Товцева на в самом деле наличествовал перикардит и в блоке кардиореанимации делать ему было нечего. Узнав о случившемся в его отсутствие переводе, Михаил Максимович велел вернуть пациента обратно, благо еще даже постель перестелить не успели, и отправился высказывать ассистенту Антипову свое праведное негодование.

Кириллу повезло вдвойне – как раз в этот момент в отделение явилась главная медсестра, любившая неожиданные контрольные визиты. Так что самому жаловаться на заведующего отделением не пришлось, главная медсестра все рассказала в административном корпусе, да еще и приукрасила, небось, потому что у нее с Михаилом Максимовичем были свои давние счеты. Впрочем, и без приукрашивания вышло бы хорошо.

– Что вы себе позволяете?! – орал Михаил Максимович, выпучив глаза. – Какой, на х…й, инфаркт?! Там типичный перикардит! Какие, на х…й, боли при физической нагрузке?! У него интенсивность боли меняется при изменении положения тела! На левом боку или на животе он вообще не может лежать! На сегмент «эс-тэ» вы внимание обратили, а на отсутствие зубца «ку» – нет?! Что вы суетесь туда, куда не следует?! Температура нормальная?! Лейкоцитоза нет?! Так он же старый! У него все реакции ослаблены из-за возраста!..

Студенты, как раз собиравшиеся уходить, наблюдали эту дикую сцену, разинув от удивления рты. Собравшиеся поодаль пациенты тоже репетировали немую сцену из гоголевского «Ревизора». Кирилл дал оппоненту возможность выпустить весь накопившийся пар, а, когда тот умолк, чтобы отдышаться, спокойно сказал:

– Простите, Михаил Максимович, но ваше поведение кажется мне неподобающим. Здесь находятся женщины, мои ученики, ваши пациенты, наши коллеги, а вы при всех выражаетесь матом. И кто вам дал право так кричать? И где? В больнице! В отделении, где находятся люди с больным сердцем! И которым вы, пока что, руководите.

– Не устраивайте мне тут театра! – громче прежнего рявкнул Михаил Максимович. – Будут меня всякие идиоты учить!

Топнув ногой, он развернулся и ушел в свой кабинет. Хлопок закрывающейся двери прозвучал, как пушечный выстрел.

– Что это было? – спросила староста группы, умная, некрасивая и не по возрасту строгая.

– Я прошу у вас прощения за то, что вам пришлось увидеть, – сказал Кирилл. – Бывает. Нервы могут сдать у каждого. У Михаила Максимовича очень тяжелая и ответственная работа. Поймите его, и простите…

Краем глаза посмотрел в висевшее над умывальником зеркало – не появился ли вдруг над головой нимб? Нимба не было, но и без него вся эта ситуация сильно забавляла. И еще сильнее радовала. Наверное, то же самое испытывают люди, сорвавшие джек-пот в лотерею.

Возможно, главный врач ограничился бы выговором, но пациенты написали коллективное письмо в департамент здравоохранения, в котором рассказали не только о неподобающем поведении заведующего отделением, но и о том, насколько неблагоприятно отразился безобразный скандал на их состоянии – у одних давление подскочило, у других приступ стенокардии случился, многие ночью без снотворного заснуть не смогли, а один человек (тот самый, из-за которого был скандал) даже умер. На самом деле смерть пациента Товцева не следовало напрямую связывать со скандалом, потому что в момент руководящего буйства он еще находился в блоке. Скорее всего, смерть стала следствием стресса, вызванного переводами в реанимацию и обратно. «Побочное действие перемены мест», как определил про себя Кирилл. На вскрытии тела диагноз перикардита подтвердился, а вот свежих инфарктных очагов патологоанатом в сердечной мышце не нашел.